"Бен Бова. Венера" - читать интересную книгу автора

у меня с друзьями, одевается в грубо скроенные солдатские "хэбэ" и
камуфляжные куртки. Следующее поколение прокалывает пупки, брови и даже
половые органы и носит всякие металлические заклепки на губах и языке. Их
дети проводят свои лучшие бунтарские годы в пластиковых куртках, с
подделками под самурайское оружие и покрывают лица татуировками, как воины
племени Маори.
Стиль "в", который избрали мои гости, сокурсники, приятели и
приятельницы, считался особо изощренным. Мы со всевозможной
экстравагантностью одевались в классические старомодные смокинги и платья с
блестками. Мы с вызовом курили сигареты из безвредной органики с
заменителями никотина. Мы сверкали драгоценностями, браслетами, дорогими
сережками и клипсами, сделанными из металлов, добытых на астероидах. Мы
элегантно и по-светски общались томными голосами денди, умирающих от скуки и
сплина, восторгаясь лишь остроумным цинизмом Оскара Уайльда и Бернарда Шоу.
Просторечие - язык улицы - было нам безнадежно чуждо.
И все же, как мы ни рядились, как ни выпендривались в речах, обращенных
друг к другу, вечеринка потерпела фиаско. Или, говоря другим "стилем",
вечеринка провалилась. Было жутко неудобно, однако мне пришлось объявить
всем, что я не смогу взять их с собой на Венеру. Запинаясь, я изложил
причины, по которым наша поездка срывается, и наблюдал немало лиц с улыбкой
облегчения. Никто не проявил особого огорчения по этому поводу, а даже
напротив. Я-то думал, что рискую потерять кого-то из друзей, но оказалось
наоборот - как ни парадоксально, они полюбили меня еще больше.
Правда, лишь на нескольких лицах появилось это долгожданное облегчение.
- И теперь ты хочешь сказать, что я прилетел сюда из самого Бостона
только ради этого: услышать, как ты отрекаешься от своих слов? - грозно
изрек Квентон Клири. Он восхитительно смотоелся в малиновом гусарском
мундире, с золотыми шнурками и эполетами. Парень атлетического сложения,
Квентон был капитаном международной волейбольной команды, которую сам же
собрал. Они даже играли на Луне против любительской команды жителей
Селенограда. И чуть не выиграли, несмотря на разницу в гравитации.
- Ничего не получается,- посетовал я.- Мне придется отказать даже
профессору Кокрейн, ведь и для нее местечка на корабле не найдется.
Когда я вновь принялся за объяснения: что, да как, да почему и что
получается из всего этого, Квентон схватил полный поднос с хрустальными
фужерами, налитыми шампанским, и запустил его в дальний угол гостиной, как
волейбольный мяч. Фужеры разлетелись на тысячи осколков.
Таков он, Квентон: его эмоции непременно должны найти выход. Но не
такой он дурак, как кажется. Он метнул поднос в камин, возле которого
благодаря теплой погоде никого не было. Никого не задело, не поцарапало.
Даже не повредил работы Вермеера, висевшей над камином.
- Вот это Квентон! - воскликнул Василий Устинов.- Ай да парень!
- Ты знаешь, сколько мне пришлось переться сюда из Бостона? -
огрызнулся Квентон.
- А мне - из Санкт-Петербурга,- парировал Василий.- И что с того? Я так
же разочарован, как и ты, но что поделать, раз Ван не может нас взять? Какой
нам смысл здесь стулья ломать?
Все приехали издалека; все, кроме Гвинет, которая училась в Барселоне.
Конечно, после изобретения клипер-ракет полет между любыми двумя точками
земного шара занимал не более часа. Иной раз больше времени занимала дорога