"Симона де Бовуар. Трансатлантическая любовь (Фрагменты книги) " - читать интересную книгу автора

миллионерша и владеет театром, где идут пьесы Сартра. Эта женщина - само
бесстыдство. Однажды она вдруг выдала Сартру, Босту и мне: "О, полный блеск,
сегодня мой муж трахнул меня в задницу! Что, разве неправда?" Муж ответил:
"Правда, но не надо говорить так в присутствии слуг, ты их шокируешь!" На
прошлой неделе она пригласила нас с Сартром на свою огромную уродливую
виллу, но из-за больного горла не могла говорить, и это доводило ее до
исступления - тут я ее хорошо понимаю.
Работаю без передышки. А ты? Спасибо, милый, за ромовые пироги, хотя я
их еще не попробовала. У меня голова идет кругом от перспективы встречи с
тобой. Я решила серьезно заняться изучением кулинарии и привезу дюжину
бутылок коньяка - это оживит любое блюдо.
До свидания, милый, целую тебя от всего своего гадкого сердца.
Твоя Симона

В сентябре 1951 г. Симона де Бовуар в последний раз приехала на Форрест
авеню. На сей раз месяц в доме на озере прошел спокойно, хотя Олгрен не
изменил своего намерения снова жениться на Аманде. Однако перед самым
отъездом в ответ на слова Симоны о том, как хорошо, что они остались
друзьями, он сказал: "Это никакая не дружба. С моей стороны всегда будет
только любовь".


229.

Вторник [30 октября 1951]
Отель "Линкольн", Нью-Йорк

Нельсон, бесконечно любимый! Я умираю от усталости, но не могу лечь, не
написав тебе. Было так трудно расставаться, особенно через полчаса после
того как я услышала, что по-прежнему небезразлична тебе, так горько
сознавать, что можно было бы отложить мой отъезд, знай я об этом раньше. Я
не нахожу себе места и не смогу успокоиться, пока не выскажу тебе все, что
чувствую. Всю дорогу - в поезде, в такси, в самолете - я плакала и мысленно
говорила с тобой. Я знаю, ты не любишь слов, но дай мне хоть раз поговорить
с тобой, и пусть тебя не пугают мои слезы.
В том предисловии, которое ты мне дал вчера прочесть, Томас Манн пишет,
что перед каждым припадком Достоевский переживал мгновения неописуемого
блаженства, которое стоит десяти лет жизни. Так вот, ты умеешь за одну
секунду вызвать у меня лихорадку, которая стоит десяти лет здоровья.
Наверно, твое гадкое сердце, хотя оно глубокое и горячее, не вспыхивает так
легко, как мое, и ты не можешь понять, в какой шок ты меня поверг, вернув
мне внезапно свою любовь. Я буквально больна. И чтобы прийти в себя, мне
просто необходимо тебе написать, поэтому прости, если мое письмо покажется
сумбурным и глупым. К тому же мне часто хочется тебе сказать, высказать,
рассказать все, что я думаю о нашей с тобой истории.
С самого первого дня я испытывала чувство вины перед тобой. Я слишком
мало могла тебе дать, хотя моя любовь так велика. Ты верил мне, я знаю, ты
понял и принял мои объяснения. Ты никогда бы не согласился навсегда
переселиться во Францию, хотя у тебя в Америке нет и не было ни перед кем
таких обязательств, какие удерживают меня в Париже. Не хочу опять