"Салли Боумен. Актриса (Дестини 3) " - читать интересную книгу автора

швейцарский, а не французский.
Она прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза. При виде этого черного
автомобиля рухнули все старательно возводимые ею заслоны от прошлого,
Эдуард заполонил ее целиком. Она слышала его голос; чувствовала его
прикосновения, ощущала запах его волос и кожи. Он был сейчас близок ей, как
никогда с той поры, как его нет с ней, ближе, чем в ту ночь, когда она
сбежала из гостиницы на улочку Святого Юлиана. Настигнувшая ее любовь и
тоска были так остры, так мучительны, что она потеряла контроль над собой,
забыв на миг, где она, с кем и почему она здесь, в этом душном лимузине.
В аэропорту их окружили фоторепортеры. Только что стало известно, что
"Короткая стрижка" получила "Пальмовую ветвь"; Элен получила приз за лучшее
исполнение женской роли.
Репортеры щелкали аппаратами, нацелив их на Тэда Ангелини. Каждый
норовил подобраться поближе к Элен. Льюиса оттеснили в сторонку, до него
никому не было дела.
Репортеры что-то кричали ей - на английском, французском, итальянском;
щелчки фотовспышек, щелчки затворов. Крики стали еще громче, потому что
Элен явно не слушала.
Тэд, не выдержав, взял ее за руку.
- Тебя просят улыбнуться, - сказал он. - Разве ты не слышишь? Им
хочется тебе что-то сказать.
- Что же? - она безжизненными глазами посмотрела на него. - Что они
хотят сказать?
- То, что я тебе всегда обещал, - ответил Тэд. - Ты - звезда.
И он мягко надавил ногтем нежную кожу ее запястья.

***

- Отвратительно. У меня нет слов. Удивительный эгоизм и бездушие.
Бросили меня одну на целый день и на полночи. Я слышала, когда вы изволили
явиться, ты и твой дружок. Представляю, что вы вытворяли в Сен-Тропезе. Вы
напились до беспамятства. Ты и твой дружок. Он еще и песни горланил.
Луизу чуть не трясло от злости. Она вызвала Эдуарда в свою комнату, по
которой были разложены приготовленные для чемоданов вещи.
- Я уезжаю. Я немедленно возвращаюсь в Париж. А ты поступай как
знаешь, можешь оставаться, можешь уезжать. Только прежде, будь так любезен,
объясни мне наконец, что произошло, и не вздумай дурачить меня всякими
отговорками и выдумками. Я хочу знать... Я хочу знать, что с Филиппом. Где
он? За что ты его уволил? Почему я не могу никак с ним видеться? Я пыталась
до него дозвониться - никто не отвечает; в его доме никого нет, даже
слуг... Я требую объяснения, Эдуард. Требую... - Она едва сдерживала слезы.
- Мама...
- Я хочу знать, Эдуард! Я не желаю, чтобы со мной обращались как с
малым ребенком. Кто дал тебе право? Как ты смеешь!...
- Хорошо, я скажу, - сказал Эдуард, глядя на ее подрагивающие губы. У
него ломило все тело, раскалывалась голова, от солнца слезились глаза; он
был небрит, и вчерашний загул совершенно не принес ему облегчения. Скорее
наоборот, тоска его усилилась, он чувствовал, насколько он отчужден от
самого себя, от жизни, а теперь, в довершение всего, и от собственной
матери. Он не испытывал к ней злости, только холодное отвращение, возможно,