"Салли Боумен. Актриса (Дестини 3) " - читать интересную книгу автора

глядя перед собой невидящими фиалковыми глазами. Снова начал сниться Нед, в
том самом белом костюме, он ведет ее в спальню жены, называя женой ее,
Элен, наконец-то она попалась, бормочет он, наконец-то она его...
навсегда... Элен смотрит на Неда, на уставленный сверкающими бутылками
туалетный столик, хорошо бы схватить слепящую бликами бутылку и убить
его... есть, схватила!... но стеклянная бутылка вдруг превращается в
бриллиант; какой же он холодный, но как он жжет ее...
Она боится этих снов, как хочет поделиться с кем-нибудь своими
страхами, но с кем? С Энн? С Льюисом? Нет, только не это.
Днем было не так страшно, но все-таки страшно. И этот постоянный страх
тоже ее пугал: она должна преодолеть себя, она должна быть сильной - ради
ребенка.
Она чувствовала, как все больше узнает своего ребенка: он стал уже ее
другом и хранителем ее тайн. Она знала его вкусы и привычки, вот так,
заранее, как знала даже день, когда он в ней появился: 16 июля, конечно 16
июля, ведь в этот день погиб Билли. Потому что благодаря этому ребенку
Билли не умер - они не сумели убить его.
- Я должна успокоиться, я должна быть сильной, - чуть не вслух
твердила она иногда, раскачиваясь в такт словам и осторожно прижимая ладони
к животу. Должна быть сильной - ради ребенка, ради Билли. Надо все время
думать о Билли - это очень и очень важно, ведь ребенок никогда его не
увидит... Она изо всех сил старалась не думать об Эдуарде, и когда он -
вопреки ее стараниям - снова заполонял ее мысли, она чувствовала себя
виноватой.
И за это чувство она тоже себя ненавидела, почти так же, как за страх
перед кошмарами. Сейчас ей некогда быть виноватой; за ощущением вины
скрывалось слишком многое. Это ощущение пришпоривало ее мятущийся ум,
заставляло выискивать лазейки, подталкивало к неизбежному выбору, и она
старалась спрятаться от этой неизбежности.
- Ребенок Билли, ребенок Билли, - твердила она как литанию.
Отгородившись занавесками от мира, она направлялась к камину. Два усердно
повторяемых слова усмиряли строптивые мысли, помогали сосредоточиться на
будущем.
Но нужно было не просто сосредоточиться, а скорее что-нибудь
придумать. Что-нибудь вполне конкретное.
Эти мысли не оставляли ее и в тот день, когда Льюис долго торчал на
званом обеде. Когда он вернулся, был уже вечер, промозглый, дождливый. На
ходу стаскивая с себя шарф и роскошные перчатки, он вошел в озаренную
янтарными отсветами огня гостиную, весело проклиная английский климат,
протянул к камину озябшие пальцы и вдруг, взглянув на Элен, осекся на
полуслове.
Она сидела на коврике перед камином. Как часто, глядя на него, она
видела перед собой кого-то другого - он сразу это чувствовал, - словно за
его спиной кто-то прятался. Но сейчас огромные серые глаза с пристальным
вниманием смотрели на него, на Льюиса... Сняв плащ и промокшие ботинки, он,
притихнув, опустился рядом.
Сегодня ему еще предстоял поход в театр и на очередной ужин; Элен
знала об этом. Они переглянулись; Элен опустила глаза, темные ресницы легли
на слабо заалевшие щеки. Льюис пересел поближе к теплу.
- Тебе обязательно нужно уходить? - произнесла наконец Элен очень