"Салли Боумен. Актриса (Дестини 3) " - читать интересную книгу автора

Еще сбежишь, как тогда, в Париже.
- Никуда я не денусь, Льюис. Ты же сам видишь. Это ты у нас уходишь,
приходишь, я-то все время тут.
- Мне хочется, чтобы ты увидела Лондон. И чтобы Лондон увидел тебя.
Неужели не скучно - торчать дни напролет в этой конурке? Так пойдешь в
итальянский ресторанчик? Совсем скромный ленч. Ну очень тебя прошу...
- Не уговаривай. Мне хочется побыть одной.
- Понимаю. Причуды в духе Греты Гарбо.
- Если и причуды, то мои собственные, Льюис. Льюис больше не
приставал. Но назавтра он снова приглашал ее с собой. И так изо дня в день.
Он не отступал, терпеливо уговаривал. Премьера нового мюзикла. Вечеринка на
пароходе. Прием у американского посла. Банкет в Гилдхолле. Прием у Шавиньи,
будет представлена новая коллекция ювелирных работ Выспянского.
- Нет, Льюис, - все тот же равнодушный отказ в ответ на приглашения,
ни при одном имени голос ее не дрогнул.
Так и шло. Льюис уходил один, на следующий день она иногда просила
рассказать его о минувшем вечере. О банкете в Гилдхолле. И о приеме у де
Шавиньи. Льюис улыбнулся:
- Шампанским поили потрясающим. За шампанское ручаюсь. Все сливки
общества были там, как и следовало ожидать.
- Ну а сама коллекция? Вещи красивые? - спросила Элен, тут же
вспомнив, как Эдуард показывал ей образцы.
- Наверное, - Льюис пожал плечами. - Я не слишком в этом разбираюсь.
Потрясающие рубины. Дамы просто обмирали над этими рубинами, хотя все как
одна были увешаны драгоценностями. Кавендиши - я с ними ходил туда - ухнули
там все свои сбережения. Вообще-то они на драгоценности не падки. Еще бы,
одна страховка чего стоит. Кавендиши предпочитают носить стразы. А вообще,
- он состроил одну из своих бостонских гримас, - слишком много шума. Сам де
Шавиньи тоже присутствовал, естественно с дамой, дизайнер, ее, кажется,
зовут Жислен, фамилию не помню, в Нью-Йорке большой спрос на ее работы, так
вот, на ней был целый бриллиантовый ошейник, бедняжка не могла повернуть
голову. Люси Кавендиш сказала, что эта Жислен ужасно расстроила ее мать,
затмив своим ошейником их семейные бриллиантовые реликвии аж из дома
Романовых...
- Жислен Бельмон-Лаон, - вдруг произнесла Хелен. Потом чуть
нахмурилась и переменила тему.
На другой день она была как-то нарочито спокойна и очень бледна. Льюис
встревожился, его немного настораживало это упорное нежелание выйти из
дома. Оно казалось ему все более странным. Боится кого-то или прячется?
А может, заболела, всполошился Льюис, иногда - он чувствовал - она
была натянута как струна. Но неизменно твердила, что все в порядке, он
напрасно волнуется; через несколько дней она действительно стала выглядеть
лучше. Льюис снова стал выманивать ее из проклятого коттеджа. В этом была
некая бравада: его задевало, что Хелен не огорчает его отсутствие.
Был уже конец ноября, за три недели жизни в Лондоне у них выработался
определенный ритуал. Льюис готовился к очередной вылазке в свет, приглашал
Хелен с собой, получал отказ. Неизменные "нет"
Он выслушивал со смущением и обаятельной покорностью.
Однажды он долго не уходил, поскольку днем был приглашен на ленч.
Расположившись на тахте у окна, Хелен читала "Тайме". Льюис стал