"Салли Боумен. Темный ангел" - читать интересную книгу автора

Нью-Йорке, я узнала из "Нью-Йорк таймс". В Музее современного искусства он
готовил ретроспективу пятидесяти лет своей творческой деятельности, и
выставка должна была открываться в завершение приема, на котором, как писали
журналисты, соберется весь Нью-Йорк. Конрад Виккерс с давних пор поддерживал
отношения с моей семьей; он мог оказаться и связующим звеном с Констанцей.
Если не считать Стини, Конрад Виккерс был старейшим другом моей крестной.
Я не любила Виккерса, да и час был поздним, тем не менее я позвонила
ему. Поскольку Виккерс тоже не испытывал ко мне симпатии, я ожидала
брюзгливого приема, но, к моему удивлению, он явил само доброжелательство.
От ответов по поводу Констанцы он уклонился, но не отказался выслушать мои
вопросы. Он просто не имеет представления, где она сейчас, но, если
хорошенько порасспрашивать, намекнул он, ее можно найти.
- Приходи, выпьем. И тогда поговорим, - голосом флейты воззвал он. -
Завтра к шести, до'огая? Отлично. Тогда и увидимся.
...- До'огая! - сказал Конрад Виккерс, когда на следующий день я
посетила его.
Он слегка коснулся губами моих щек. Как всегда, это слово своеобразно
звучало в его устах. Это приветствие не означало ни привязанности, ни
симпатии, ибо с ним Виккерс обращался и к близким друзьям, и к совершенно
незнакомым людям. Оно скрывало тот факт, что он не помнит имени человека,
которого так тепло приветствует. Все имена начисто вылетали у Виккерса из
головы, разве что они были уж очень известными.
Он помахал руками в воздухе, давая понять, как он счастлив. Конрад
Виккерс был в своем обычном оперении: изысканная личность в изысканной
обстановке, в изысканном доме коричневатого кирпича на Шестьдесят второй
улице - в пяти минутах ходьбы от апартаментов Констанцы на Пятой авеню.
Шелковый синий платочек выглядывал из карманчика дорогого светло-серого
пиджака, он гармонировал с синей тканью рубашки, с которой, в свою очередь,
сочеталась голубизна глаз. Копна мягких светлых волос, теперь заметно
поредевших, девичье телосложение: неповторимый Конрад Виккерс, как и мой
дядя Стини, неизменно обаятельно-юный, отлично справлялся с грузом лет.
Уровень его лицемерия не уменьшился ни на йоту.
- Сколько лет! Как я рад, что ты позвонила! До'огая, ты выглядишь
просто блистательно. Садись, и дай мне взглянуть на тебя. О, годы, годы! Как
прекрасно то, что ты сделала в доме Антонелли и у Молли Дорсет. Жутко все
продумано - и тут, и там. Ты верна себе.
Я села. Я мучительно пыталась понять, почему Виккерс старается сразу же
польстить мне? Он никогда не делал этого раньше, но, может, решил, что я в
самом деле обрела известность и вошла в моду?!
- Разве тут не жарко? - Виккерс по-прежнему был полон воодушевления. -
Просто невыносимо. Что бы мы делали без кондиционера? Я-то перелетная
птичка, просто порхаю с места на место. Попытался подвести итог вот с
этим. - Он махнул рукой на груду фотоснимков. - Черт-те что! Я хочу сказать:
пятьдесят лет работы, до'огая! Когда она началась? И что может положить ей
конец? Эти музейщики совершенно безжалостны, моя до'огая. Им, конечно, нужны
лишь царственные особы. О, и, конечно же, им нужна Констанца! Что ж, они все
получат. Но те, о которых они не слышали, исключены, до'огая. Я потеряю
половину своих друзей.
Легкий жест разочарования. В следующее мгновение оно уже забыто, и он
взмахом руки привлек мое внимание к цветочному убранству соседнего стола.