"Людмила Бояджиева. Жизнь в розовом свете " - читать интересную книгу автора

с Питером. Пареньку исполнилось всего четырнадцать, но он был на целую
голову выше пятнадцатилетней Агнес и в праздничном костюме, доставшемся от
деда, выглядел весьма солидно. Жил господин в богатом районе и дверь его
квартиры с золотой табличкой "Профессор Карл Людвиг Пфицнер" отварила
горничная.
- Ого! - обомлела Агнес на пороге большой сумрачной комнаты,
заставленной шикарнейшими вещами. Тут можно было целый день ходить и все
рассматривать! Шелковая ширма, расшитая сказочными цветами и домиками,
бархатная скатерть на столе, множество рамочек с какими-то портретами и
картинками на стенах, тяжелые, наверно парчовые шторы на огромном окне, а
на камине - о, что за прелесть! Виноградная лоза из тяжелого золотистого
металла и целая каменная гроздь - совсем как настоящие. Агнес приосанилась
и подтолкнула вперед Питера. - Это мой брат. Он будет присматривать за
мной.
- Отлично, - кивнул старик, одетый в шикарнейший бархатный пиджак с
атласными стеганными лацканами. - Молодой человек присядет на диван, а юная
леди встанет вот сюда.
Он сел за рояль, который Агнес заметила только сейчас и указал ей
место рядом.
Фитцнер начал ударять по клавишам, Агнес старалась тянуть ноту, потом
спела "серьезную песенку", оказавшуюся обработанной в шарманочном духе
серенадой Шуберта. В восторг от вокальных данных девочки старик, очевидно,
не пришел, но давать уроки взялся.
- Денег я с тебя пока брать не буду, посмотрим, что получится, решил
Фитцнер, рассудив, что стараний быстроглазой ученицы надолго не хватит.
- Нет уж. Давайте все по правилам, - выступил вперед Питер. - Скажите
вашу цену за взрослого человека, и я стану платить половину. Ведь это
честно?
- Вполне, - согласился Фитцнет и назвал незначительную сумму.
Он не стал рассказывать, на каких знаменитых сценах мира пели его
ученики и сколь многие вокалисты, желая набить цену, объявляли себя
"учениками Карла Фитцнера".
- Можно мне получше рассмотреть вон то? - Агнес указала пальцем на
виноградную гроздь.
- Разумеется. У тебя хороший вкус, милая. - Профессор нажал кнопку и
свет спрятанной лампочки пронизал грозди теплыми лучами - виноград словно
созрел и налился соком. - Это работа известного итальянского мастера. А
подарил мне лампу сам Энрико Карузо.
- Богач? - Агнес потрогала каменную виноградину.
- Можно сказать и так. Этот человек владел настоящим сокровищем -
редчайшим, удивительным голосом.
- Угу, - любезно согласилась Агнес.
На улице Питер остановил ее: - Ты уже взрослая, Агнес, прекрати
припрыгивать, как девчонка. Девушки, берущие платные уроки, так не ходят.
- Могли бы и не платить. Ведь у меня голос! А голос - это богатство! -
Агнес показала кончик языка.
- Посмотрим, - рассудил Питер. - Но имей в виду, лодырничество и
всяких... всяких "сю-сю-му-сю" я не потерплю: учиться, значит - учиться!
Через два года Фитцнер сказал: - Полагаю, милая, мы оба хорошо
постарались и выжали из твоего горлышка все, что возможно. - Он развел