"Людмила Бояджиева. Сердце ангела " - читать интересную книгу автора

в страшной тайне - я вообще не знаю, что такое красота. Теряю нюх, как
старый пес. Полная дезориентация, особенно, когда пасусь в ваших
"курятниках". Но, клянусь, девочка, лучше тебя нет. Поверь старику.
- Мне кажется, ты чего-то боишься, Хью. Уж очень стараешься меня
подбодрить. - Вита отложила подборку статей американских обозревателей о
ситуации в России, которую принес специально для неё Брант. - Думаешь, они
свихнулись на экстремизме в своей борьбе за свободы и предпочитают
ультра-раскрепощенных, бисексуальных особей "буржуазным куколкам"? - Искоса
глянула Вита, процитировав один из самых ходовых аргументов своих
противников, которые настаивали на том, что "сладкая до приторности
Джордан" - кумир, икона консервативного бюргера, верного в своих вкусах
идеалам прошлого столетия.
- Избави Бог, милая! - испуганно замахал руками Хью, приходящий в
ярость от подобных высказываний и одного вида молодежных идолов -
бритоголовых, металлом и кожей экипированных вампиресс или
супер-откровенных "секси". - К счастью, тебе не приходится изображать
портовую шлюху или одурманенную наркотой извращенку, чтобы обратить на себя
внимание "гурманов". Классика - непреходящая ценность, и все те, кто
изображал из себя очень крутых нонконформистов, в конце концов, слегка
разбогатев, приобрели копии Рафаэля или Тициана.
- Сейчас ты скажешь, что Кетлин Мосс - утеха для импотентов,
ненавидящих полноценность, а новый классический имидж Мадонны - роскошь,
которую может себе позволить девка, взобравшись на вершину славы?
- Нет, напомню другое. Не они, а Вита Джордан - самая желанная женщина
планеты. Так считает большинство, и это факт. При этом они не просто хотят,
- они боготворят тебя! Пойми, с твоим портретом могут заниматься онанизмом
лишь высокодуховные отшельники, девственные поэты или задумчивые ученые.
Это не так уж плохо, милая, поднимать тонус утонченных эстетов. Миссия не
из простых. Но ты прельщаешь и других - прыщавых солдатиков, портовых
грузчиков, шизанутых рокеров, добропорядочных клерков. Только они поставят
твое фото рядом с образком Божьей матери, если таковой имеется, или
запрячут в нагрудный карман, как дар желанной и недосягаемой невесты...
Э-эх, роскошная моя, быть Прекрасной дамой и предметом вожделения
большинства мужчин земного шарика - чертовски приятно. Но до чего опасно! -
Хью инстинктивно отодвинулся от окна самолета, где под густой пеленой
облаков уже простирались пригороды Москвы.
Этот разговор, начатый в Нью-Йорке, продолжался во время перелета и
завершился лишь в зале аэропорта Шереметьево, когда к прибывшим ринулись
встречающие.
Брант привычно пробежал холеными руками по тщательно зачесанным
волосам и элегантнейшему шелковому шарфу, белеющему под распахнутым пальто
в крупную бежево-коричневую клетку. На протяжении последнего десятилетия он
носил маленькую бородку а'ля Шон О'Коннери, скрывавшую обрюзглость мягких
щек. Очки Брант принципиально избегал, гордясь зоркостью своих маленьких
внимательных глаз, и лишь наедине с собой позволял воспользоваться
окулярами при чтении. Тогда он почему-то сразу вспоминал, что давно трижды
дед и даже испытывал легкое желание потискать внучат, фото которых всегда
носил с собой. Но вслед за волной старческой сентиментальности Бранта
охватывал холодный душ непримиримости с необратимым течением времени. Он
шел в большую туалетную комнату своей элегантной нью-йоркской квартиры, с