"Людмила Бояджиева. Сердце ангела " - читать интересную книгу автораради этого кишки рвешь, правда? А то бы стал зубным протезистом, вроде
Сократа. - Хорошие протезы - как раз настоящее чудо. И, знаешь, я бы непременно изобрел в этом деле нечто фантастическое. Или ещё изобрету. Вот устану от фокусов или шею сверну как-нибудь - подамся в дантисты. - Скажи, Крис, это действительно опасно? Ну, когда ты над кратером вулкана на горячем канате прямо под вертолетом кренделя выписываешь, или в мясорубку лезешь? - Все ровно наоборот, Гал. Открою тебе секрет: самое опасное бывает тогда, когда зрителям не очень страшно. Пустяк вроде - шпагу глотнуть, под грузовиком на стекле полежать. А вот если публика за сердце хватается, а меня ребята на части распиливают или в горящий костер с небоскреба бросают, можешь за валидолом не тянуться. Это трюк, - Крис размял крупные, гибкие кисти, сообразив вдруг, что надо попробовать сделать левый захват троса, когда продолжится репетиция. - Ты фантастический человек, Флави. Честно, мне надо было хоть раз на тебя глянуть, до зарезу надо. Иначе я бы не решился сунуться... Понимаешь, мчишься, мчишься куда-то, потом вдруг сбавляешь скорость, останавливаешься и думаешь: а на кой черт все это и куда нас несет? Ведь полпути, считай, пропали. А впереди... Эх! Тоскливо становится и не знаешь, где взять силы, чтобы снова рвануться... И тогда я думаю о тебе - ты всегда в полете, словно пропеллер в задницу вставлен. Вот этому и завидую. Всегда завидовал. - Я одержимый, Гал. Это пожизненный приговор. Меня заводят лишь мои фантазии, гордыня, дьявольский какой-то зуд поиска. "А что бы ещё этакое выкинуть?" - думаю я, едва отработав премьеру. Смотрю на облака в небе, на сколько в них возможностей для волшебства, сколько идей! Вот только бы успеть!" Жадность, Гал, жадность. - Это как раз то, что надо, Флави. - Посмотрев на часы, Русос неуклюже поднялся. - Спасибо, что уделил мне время. Я же понимаю... У тебя совсем другая жизнь. Знаменитости вокруг, люди незаурядные и, наверно, куча друзей. - Да суета все это, пустое. - Отмахнулся Крис, живо представив, какая пропасть разделяет сейчас провинциального греческого собачника и самого Криса Флавина. - А твоя принцесса? - хитро прищурился Русос. - Любой мечтал бы оказаться на твоем месте. Или она и впрямь кукла, а ваш роман, как болтают, рекламный трюк? Светлые глаза Криса стали колючими, губы сжались в тонкую полосу. Русосу даже показалось, что Флавин сжал кулаки. - Вот что, Галлос, - Флавин примирительно положил на его покатое плечо длиннопалую сильную кисть. - Ты вернешься в наш город, станешь рассказывать обо мне. Но крепко подумай прежде, чем сделать это. Можешь выдумывать все. что угодно, но одно запомни крепко: Виталия Джордан - самая прекрасная женщина в мире. Но мы не любовники и не семья, потому что ни я, ни она не принадлежим к породе, которую называют нормальными людьми. В этом вся суть, старик. ...Глядя из окна вслед удаляющемуся толстяку, Крис пожалел о своей скрытности. Он так и не сказал Галлосу, что очень одинок и толстощекий греческий парнишка был единственным, кого он называл своим другом. Только |
|
|