"Людмила Бояджиева. Сердце ангела " - читать интересную книгу автора

ста сорока не выжмет. Плюс гаишники и метель, - сказал он и после явной
борьбы с собой достал из ящика стола сигареты.
- Василий Шакерович прав. Нам придется догнать "жигуленка" в районе
Крылатского, - протягивая шефу через стол зажигалку, собеседник
вопросительно заглянул ему в глаза и, не дождавшись одобрительного кивка,
тяжело опустился на стул. Под узорчатым свитером застыли глыбы накачанной
мускулатуры.
- Все наши расчеты вообще идут коту под хвост, если приклеенный к
девке кадр не Лесник, - мрачно заметил третий, длинный и узкий, как
раскатанный в ладонях хлебный мякиш, с узким редковолосым черепом и
землистым цветом лица, по кличке Язва.
- Ну вот, опять двадцать пять! Затянули волынку. Тебе бы по телевизору
с обзором новостей выступать. "Репортаж с петлей на шее", - нелюбезно
оборвал его хозяин. С виду человек деликатный и респектабельный, он с
трудом сдерживал поднимавшееся раздражение, вызванное отчасти решением
бросить курить, а также сомнениями в затеянной акции.
Василий Шакерович отличался вспыльчивостью и умением перекладывать
ответственность на других. Для этого в бытность ответственным лицом
областной номенклатуры, он имел двоих заместителей и множество подчиненных
"среднего звена" на местах. Однако, народ Фистулина любил, пронося в
праздники мимо трибун областного центра его портреты, на которых местный
начальник смотрелся получше многих членов политбюро, - молодой,
круглолицый, уверенно глядящий в светлую даль. Мужчины такой наружности
хорошо смотрелись в ответственных кабинетах министерств и ведомств эпохи
застоя, за полированным письменным столом с толпой беспокойных телефонов. А
также за трибунами с графином под алой сенью союзного знамени.
Покрытая позолотой резная итальянская мебель и оживленный розовыми
нимфами пейзаж в громоздкой раме вместо портрета улыбчивого Ильича
Фистулину шли меньше. Казалось, он чувствовал себя как-то неуютно под
незрячим оком мраморного Вольтера, заносчиво ухмылявшегося на специальной
подставке, подобно голове ехидного профессора Доуэля.
- Базар отменяется, не в Госдуме. У меня есть основания предполагать,
что переводчик американки - тот самый Лесников, которого многие из вас
опрометчиво сочли погибшим. Но если даже моя информация не верна, можете
быть уверенны, что к девке приставлен пастушок из того же ведомства и с
аналогичной целью. В этом мы сможем убедиться через три часа. - Василий
Шакерович после нескольких жадных затяжек с облегчением обмяк в объятиях
внушительного кресла. - Ну, что, Язва, оправдаешь доверие?
- Обидно, честное слово... - скривился худой. - Работаем, работаем,
крутимся... Такие каналы задействованы! Расчет-то совсем простой: лох в
очках - Лесников он или другое фуфло, уже знает о готовящемся акте
вандализма. Ну, то есть, что его куколку хотят того... Узнать-то он узнал,
но в достоверности свиста сомневается. Поэтому сигналить наверх, скорее
всего, пока не станет, попытается подстраховать ситуацию сам. А путь для
инициативы у него один - во избежание международного шухера поскорее
иностранку в отель вернуть. Под защиту властей. Здесь-то мы ему сюрпризец и
организовали.
- А если осечка? - Богатырь вопросительно посмотрел на двоих
молчаливых кавказцев, приглашая их к обсуждению. Но те лишь переглянулись и
неопределенно пожали плечами.