"Евгения Бойко. Vояж в Бездну" - читать интересную книгу автора

Бездомному везде под солнцем стол и кров,
И для него вода становится нектаром,
И корка прелая - амброзией богов

Шарль Бодлер

Я очнулась, но не торопилась открывать глаза. Оттягивала момент, когда
увижу что кошмар, оказался реальностью. А пока можно убеждать себя, что я в
своей комнате. Что все, что я помню - не более чем страшный сон. Наверное, в
комнате было слишком жарко, и я не могла нормально заснуть.
Да, меня всего лишь терзали кошмары...
Я глубоко вдохнула, удивляясь, почему в моей комнате пахнет мятой,
лавандой и еще какими-то душистыми травами вместо привычной "Гейши" и легких
ненавязчивых запахов косметики и кремов.
Я открыла глаза и поняла, что кошмар продолжается. Приподнявшись на
локте и стиснув зубы чтобы не застонать от охватившей тело слабости,
увидела, что лежу на кровати в небольшой комнате освещенной лишь трепещущим
язычком пламени стоящей на массивном столе свечи. На деревянных стенах висят
пучки трав (вот откуда этот пряный запах), а из мебели кроме кровати в
комнате только стол, лавка и массивный сундук. В небольшое окошко, забранное
мутноватым стеклом, не проникает ни луча света. Ночь?..
Где я? Сколько времени нахожусь здесь?
Дверь в комнату открылась и в комнату вошла высокая темноволосая
девушка, одетая в выцветшее когда-то, наверное, ярко-красное, а теперь
розоватое платье из грубой, похожей на мешковину ткани. После некоторых
усилий я вспомнила, что уже видела ее. На кладбище.
- Очнулась, - констатировала девушка, налила из кувшина в кружку
зеленоватой жидкости и подошла к кровати. - Ты должна выпить. Станет
легче, - было заметно, что она подбирает слова. Да и акцент у нее был
довольно странный...
Я решила не спорить и покорно выпила предложенное, думая, что меня вряд
ли отравят. У них уже была возможность отправить меня на тот свет.
Питье оказалось чуть горьковатым, но в целом довольно приятным на вкус.
В нем отчетливо слышался привкус можжевельника, мяты и валерианы. Чем-то
подобным потчевала меня бабушка, когда сдавали нервы после очередного
экзамена.
- И долго я уже здесь... нахожусь? - спросила я, и собственный голос
показался мне чужим. Сиплым и глухим, будто я не разговаривала уже целую
вечность.
- Шесть дней, - ответила девушка, не сводя с меня внимательного
взгляда. - Ты была в бреду, и мы думали, что ты сгоришь от лихорадки, - она
помолчала, а потом спросила, - как тебя зовут?
- Маша, - я подумала, что от прежней Маши уже ничего не осталось. Она
погибла под колесами серебристого джипа. - Мари. Теперь я Мари. А вас?
- У меня нет имени, - покачала головой, по-видимому, моя
спасительница. - Все называют меня Бруксой. Называй и ты.
Брукса сняла со стены пучок сухих трав и, оторвав несколько веточек,
бросила их в ступку.
- Я не знаю, понимаешь ли ты, куда попала, и при каких это случилось
обстоятельствах, но смею уверить: ты не сошла с ума. И если ты примешь эту