"Элизабет Бойл. Кое-что о любви " - читать интересную книгу автора

требовавших его внимания.
- Я так и знала! - Найдя свою любимую колонку, бабушка встряхнула
газетные листы.
- Что знали? - Алекс понимал, что она не даст ему покоя, пока он не
отзовется.
- Знала, что ее снова упомянут. Не уверена, следует ли читать это тебе.
Ты будешь переживать по крайней мере неделю.
- Читайте, - сказал Алекс, отказавшись от всякой надежды приятно
провести время за утренним завтраком. - Иначе вы будете вздыхать и пыхтеть,
пока я не сдамся.
- Я никогда не пыхтела! - возмутилась она. - Вот. если ты настаиваешь:
"Хорошо, что в городе мало народу, так как леди С. создает волнение везде,
где появляется. Интересно, о чем думал барон, отправляя в город подлинное
произведение искусства без бдительного присмотра?"
- А почему я должен переживать по этому поводу? - Пожав плечами, барон
протянул руку, и бабушка передала ему газету, словно ответ был так же ясен,
как напечатанные там слова.
- Не понимаешь? Здесь же говорится об Эммелин. О твоей жене. О нашей
дорогой девочке.
- Эммелин? Абсурд, - усмехнулся Алекс. - Существует не меньше дюжины
"леди С", в любой день болтающихся по городу. Уверяю вас, это не наша
Эммелин.
- Почему же нет?
- Потому что Эммелин никогда не станет вести себя так, чтобы ею
заинтересовалась колонка сплетен. Это совершенно невозможно. - Никогда
прежде Алекс не делал заявлений с большей убежденностью.
Однако его убежденность могла поколебаться, и барон Седжуик был готов
докопаться до самых корней своего прославленного, но все же выдуманного
фамильного древа.
- Тогда почему они продолжают писать следующее: "Из-за того количества
поставщиков, которых видят на Ганновер-сквер, экипажам стало невозможно
передвигаться". - Она взглянула на внука. - Гм-м. Сколько "леди С."
проживает в эти дни на Ганновер-сквер, Алекс? Я могу назвать только одну. -
Она опять встряхнула газету и вернулась к чтению.
Алекс хотел возразить ей, но не смог выдавить ни слова, поскольку его
горло внезапно пересохло.
Поставщики на Ганновер-стрит? Возле его дома? Их столько, что они
мешают движению?
Он бросил взгляд на стопку отложенных счетов и схватил первый
попавшийся под руку. Если в горле у него просто пересохло, то сердце чуть не
остановилось, когда он посмотрел на верхнюю строчку счета, с предательской
очевидностью подтверждавшую нелепую теорию его бабушки: "Ганновер-сквер,
17".
Как он раньше не обратил на это внимания! Что происходит? Выдуманные
жены не делают покупок, способных разорить даже восточного принца.
Алекс пересмотрел лежавшие перед ним счета и, к своему ужасу, на всех
увидел один и тот же пункт доставки - свой лондонский адрес. И все счета,
как и покупки, были адресованы "искренне уважаемой леди Седжуик" - не
торжествующей пожилой даме, наблюдающей поверх своей газеты за тем, как он
приходил к выводу, который напыщенно назвал ей невозможным, а нынешней леди