"Ли Брекетт. Шеннеч - Последний" - читать интересную книгу автора

У Тревера возникло страшное видение Меркурия в каком-то неисчислимо
далеком будущем: застывший мир совершает свой последний нырок в сгоревшее
солнце, унося с собой бесконечные ряды алебастровых фигур, сидящих в
каменных креслах, прямо в мертвую черноту, в лед.
Он силился вернуться к реальности, цепляясь за свою ненависть, как
пловец за доску, и голос его хрипел жаром и горечью в крике:
- Да, я уничтожил бы тебя, если бы мог! Чего ты еще ждешь после того,
что сделал?
- Нет, маленький человек, ты не уничтожишь меня. Ты будешь помогать
мне.
Тревер изумился:
- Помогать тебе? Ты же убьешь меня!
- Убийства не будет. Только живым ты можешь мне служить. Поэтому ты
пощажен.
- Служить тебе - за эти? - он повернулся, чтобы показать, но Корины
уже ждали в стороне рядком и протягивали руки.
Тревер бросился на них. На мгновение мелькнула мысль, как, наверное,
дико выглядит это сражение с Коринами в глазах этого каменного наблюдателя.
Но едва появилась эта мысль, как битва уже кончилась. Повелительная
команда ударила в мозг, и черное забвение упало на него, как от удара
кулаком.

ГЛАВА 5

Тьма. Он затерялся в ней и уже не был самим собой. Он летел сквозь
мрак, нащупывая и окликая нечто исчезнувшее. И голос отвечал ему, голос,
которого он не хотел слышать...
Тьма. Сны.
Заря. Он стоит в городе и наблюдает, как свет становится ярким и
безжалостным, загорается на верхушках стен и медленно сползает на улицы,
загоняя тяжелые тени в открытые окна и двери, так что дома кажутся черепами
с пустыми глазницами и зияющими ртами. Здания уже не выглядят такими
большими. Он проходит между ними, легко поднимается по ступеням, и выступы
окон - не выше его головы. Он знает эти дома, и он смотрит на каждый,
проходя мимо, называет его и вспоминает давнее, очень давнее...
Соколы спускаются к нему, вернее слуги с солнечными камнями в головах.
Он похлопывает их по склоненным шеям, и соколы тихо шипят от удовольствия,
но их пустой мозг не имеет ничего, кроме смутных ощущений. Он проходит по
знакомым улицам, и там ничего не движется. Весь день от зари до заката и в
наступающей затем темноте ничто не шелохнется, и меж камней - тишина.
Он не мог больше выносить город; время его еще не настало, хотя первые
слабые признаки возраста коснулись его, но он спустился в катакомбы и занял
свое место рядом с теми, кто ждал и еще мог говорить с ним мысленно, так
что здесь он не был одинок.
Годы проходили, не оставляя следа в неизменном мраке погребального
коридора.
Последние немногие мозги один за другим застывали, пока не исчезли
все. И к этому времени возраст приковал и его к месту, так что он уже не
мог встать и снова выйти в город, где он когда-то был молодым, моложе
всех... Шеннеч, как его звали, Последний.