"Рэй Дуглас Брэдбери. У меня есть, а у тебя нету!" - читать интересную книгу автораприговаривала:
- Вот пойду и утоплюсь, прыгну с крыши - разобьюсь, обожрусь и ло-о-пну, вот пойду и утоплюсь. Стук, стук, стук, прыгал мячик. Бабах! - это с грохотом захлопывалась оконная рама в спальне Эгги-Лy. Ныряя под одеяло, Эгги-Лу всякий раз морщила лоб. А вдруг Кларисса и впрямь что-нибудь этакое выкинет? Из вредности. Зачем тогда стараться умирать? Эгги-Лу терпеть не могла плестись в хвосте. Ей всегда хотелось отличаться от других. Пусть только Кларисса попробует ее обскакать! Но дела складывались как нельзя хуже. Эгги-Лу пошла на поправку. В небе светило желтое солнце, которое слепило глаза и разгоралось все жарче. Радостно пели птицы. В воздухе чудилось брожение весны. А как было признаться маме? Мама тут же сообщит Клариссе, а Кларисса начнет: "Ха-ха, хи-хи, ой, не могу, ха-ха, хи-хи, ну что, съела?" Эгги-Лу с ужасом поняла, что свет надежды угасает: она медленно, но верно выздоравливала. Знал ли об этом врач? Догадывалась ли мама? Как можно такое допустить? Рано еще. Да-да, еще не время. А между тем ей не терпелось выскочить на солнышко, побегать по траве, попрыгать через скакалку, забраться на пахнущее свежей листвой дерево - да мало ли еще дел. Но она держала язык за зубами. Притворялась, будто тяжело больна и вот-вот умрет. Ее даже стала посещать крамольная мысль, что золоченый дом на пригорке не особенно-то и нужен, да и без кукол можно обойтись, и без нарядного платья - лишь бы выздороветь. Но как быть с Клариссой - она ведь задразнит, стоит только встать на ноги? Просто невыносимо! запрыгала по траве, Эгги-Лу окликнула ее презрительным улюлюканьем. - Умру в четверг, в три часа пятнадцать минут. Доктор определил. Он мне и гроб на картинке показал - красивый! Через несколько минут Кларисса, уже в пальто и шапочке, бежала в сторону церкви, торопясь отвести беду. Возвращалась она в сумерках; Эгги-Лу высунулась из окна и ехидно прошелестела: - Мне совсем плохо! Кларисса досадливо топнула ногой. Утром на одеяло села муха. Она ползала туда-обратно, пока Эгги-Лу ее не прибила. Муха, подергавшись, замерла. И больше не издала ни звука. Не жужжала, не двигалась. Когда отец принес на подносе завтрак, Эгги-Лу показала на муху и задала свой вопрос. Отец кивнул: - Да, она умерла. Похоже, он не придал этому ни малейшего значения: мысли его были заняты чем-то другим. А муха - она и есть муха. В одиночестве разделавшись с завтраком, Эгги-Лу тронула муху пальцем, но та не шелохнулась. - Ты мертвая, - объявила ей Эгги-Лу. - Ты мертвая. Битый час она не сводила взгляда с этой мухи и пришла к определенному выводу: - Да она ничего не делает. Валяется тут - и все. |
|
|