"Рэй Брэдбери. Око за око?" - читать интересную книгу автора

ОГРАНИЧЕННАЯ КЛИЕНТУРА - право на обслуживание определяет владелец. Он
ухмыльнулся и хлопнул в ладоши. Здорово! Люди останавливали трамваи и
красили задние скамейки в белый цвет, чтобы ясно было, кому впредь на них
сидеть. Хохочущие мужчины врывались в кинотеатры и отгораживали веревкой
часть зрительного зала, а жены, недоумевая, стояли на тротуаре, награждая
ребятишек шлепками, и отправляли их домой, чтобы они не торчали на улице в
эти страшные минуты.
- Все приготовились? - крикнул Вилли Джонсон, держа в руке веревку с
аккуратной петлей.
- Все! - отозвалась половина толпы.
Другая половина что-то бормотала, двигаясь, будто фигуры из кошмара, в
котором им ничуть не хотелось участвовать.
- Летит! - вскричал какой-то мальчуган.
И головы дернулись вверх, точно кукольные.
Высоко-высоко, рассекая небо, мчалась верхом на помеле из оранжевого
пламени красивая-красивая ракета. Она сделала круг и пошла на снижение, и у
всех захватило дух. Она села, разметав по лугу маленькие костерки, но пламя
погасло, и несколько секунд ракета лежала неподвижно, потом на глазах у
притихшей толпы большая дверь в корпусе ракеты, дохнув кислородом,
скользнула в сторону, и вышел старик.
- Белый человек, белый человек, белый человек...
Слова летели над замершей в ожидании толпой, дети шептали их друг другу
на ухо и подталкивали один другого. Точно рябь на воде, слова добежали до
той границы, где кончалась толпа и начинались облитые солнцем и ветром
трамваи со струящимся из окон запахом свежей краски. Шепот становился все
тише. Смолк.
Никто не двигался.
Белый человек был высокого роста и держался прямо, но на лице его была
печать глубокой усталости. Он не брился в этот день, и глаза его были
старыми - старше глаз не бывает у живого человека. Они были бесцветные,
почти белые и слепые от всего того, что он видел за прошедшие годы. Он был
тощий, как зимний куст. Его руки дрожали, и ему пришлось опереться о дверь,
чтобы устоять на ногах.
Он протянул вперед руку, попытался улыбнуться, опустил руку.
Никто не двигался.
Он смотрел вниз, на их лица, и, возможно, видел, а может, и не видел
ружья и веревки, и, возможно, он ощутил запах краски. Его об этом никто и
никогда не спросил. Он заговорил очень медленно и спокойно, не опасаясь,
что его перебьют,- и никто не перебивал, и голос его был очень усталый,
старый, бесцветный.
- Кто я - никакой роли не играет,- сказал он.- Все равно мое имя вам
ничего не скажет. И я не знаю ваших имен. Представимся после.- Он помолчал,
закрыв глаза, потом продолжал: - Двадцать лет назад вы покинули Землю. Это
очень долгий срок. Он больше похож на двадцать столетий, столько произошло
за это время. После вашего отлета разразилась война.- Он медленно кивнул.-
Да-да, большая война. Третья мировая. Она длилась долго. До прошлого года.
Мы бомбили все города мира. Мы разрушили Нью-Йорк и Лондон, Москву и Париж,
Шанхай, Бомбей, Александрию. Мы все превратили в развалины. А покончив с
большими городами, принялись за маленькие, подвергли их атомной
бомбардировке и сожгли.