"Мэрион Зиммер Брэдли. Король-Олень (Туманы Авалона, Книга 3) " - читать интересную книгу автора

казалось, что вы с ней подруги...
- О да, мы и вправду подруги, - отозвалась Гвенвифар, сморгнув слезы,
- но с женщинами всегда так.., женщины, имеющие сыновей, всегда считают
себя лучше бесплодных женщин. Даже жена свинопаса, родив ребенка, будет с
презрением и жалостью думать о королеве, не способной подарить своему
лорду даже одного-единственного сына.
Артур поцеловал ее в шею.
- Не плачь, солнышко, не нужно. Ты лучше всех на свете. Ни одна
женщина не сравнится с тобой, даже если родит мне дюжину сыновей.
- В самом деле? - переспросила Гвенвифар, и в голосе ее проскользнула
легкая издевка. - А ведь я - всего лишь часть сделки. Мой отец дал тебе
сотню конных рыцарей и меня в придачу, - и ты послушно принял меня, чтоб
получить воинов - но я оказалась скверным товаром...
Артур с недоверием взглянул на нее.
- Неужто ты все эти годы не можешь мне этого простить, моя Гвен? Но
ведь ты же должна знать, что с того самого мига, как я впервые взглянул на
тебя, уже никто не будет мне милее, чем ты! - сказал он и обнял ее.
Гвенвифар застыла, борясь со слезами, и Артур поцеловал ее в уголок глаза.
- Гвен, Гвен, как ты могла так подумать! Ты - моя жена, моя возлюбленная,
моя ненаглядная, и никакие силы нас не разлучат. Если бы мне нужна была
племенная кобыла, способная рожать сыновей - их бы уже было предостаточно,
видит Бог!
- Но ты их так и не завел, - отозвалась Гвенвифар все так же холодно
и натянуто. - Я с радостью взяла бы твоего сына на воспитание и вырастила
его как твоего наследника. Но ты полагаешь, что я недостойна воспитывать
твоего сына.., и это ты толкнул меня в объятия Ланселета...
- О, моя Гвен, - жалобно, словно наказанный мальчишка, произнес
Артур. - Так ты не можешь простить мне этого давнего безумия? Я был пьян,
и мне показалось, что ты неравнодушна к Ланселету... Мне подумалось, что
это доставит тебе удовольствие и что если это вправду я повинен в том, что
ты не можешь забеременеть, то ты родишь ребенка от человека, столь
близкого мне, что я с легким сердцем смогу назвать плод той ночи своим
наследником. Но по большей части это произошло из-за того, что я был
пьян...
- Иногда мне кажется, - с каменным лицом произнесла Гвенвифар, - что
Ланселета ты любишь больше, чем меня. Можешь ли ты чистосердечно сказать,
что хотел доставить удовольствие мне, а не ему, которого любишь больше
всех?..
Артур вздрогнул, словно ужаленный, разомкнул объятие и уронил руки.
- Неужто это грешно - любить своего родича и думать и об его
удовольствии тоже? Это правда, я люблю вас обоих...
- В Священном Писании сказано, что за такой грех был уничтожен целый
город, - сказала Гвенвифар. Артур побелел как полотно.
- В моей любви к родичу моему Ланселету нет ничего бесчестного, Гвен.
Сам царь Давид говорил о родиче своем и кузене Ионафане: "Любовь твоя была
для меня превыше любви женской", - и Бог не покарал его. Она связывает
товарищей по оружию. Неужто ты посмеешь назвать эту любовь грешной,
Гвенвифар? Я готов признаться в ней даже перед престолом Господним...
Он умолк, не в силах больше вымолвить ни слова - у него пересохло в
горле.