"Марион Зиммер Брэдли. Леди Триллиума ("Триллиум" #4) " - читать интересную книгу автора

и молча села в кресло. Никто из присутствующих не осмелился нарушить
молчание, пока не пришла Энья. Харамис приказала ей проследить, чтобы детей
и Квази уложили в постели, и тут же вышла из комнаты, не дожидаясь, пока
служанка ответит.
- Не следовало бы тебе упоминать о ее отце, - шепнул Майкайле Файолон,
едва волшебница повернулась к ним спиной. - На твоем месте я бы вообще не
заговаривал о ее семействе.

Чуть позже детей уложили спать в комнате для гостей на две стоявшие
рядом узкие кровати. Харамис направилась к себе и подготовила магическую
чашу с водой. "Посмотрим, что эти двое станут делать, оставшись наедине", -
пробормотала она себе под нос.
Сперва ничего интересного она не замечала. Майкайла, пережив столь
длинный и утомительный день, быстро уснула, но Файолон долго ворочался и
выглядел явно обеспокоенным.
Харамис подозревала, что он припоминает сцену с Узуном и ему хочется
снова сойти вниз и перед сном помириться с музыкантом. У мальчика было
достаточно здравого смысла, чтобы понимать, что Майкайле меньше всего стоило
бы наживать себе врага в лице Узуна.
"И он прав, - подумала Харамис, - Майкайле следовало бы побеспокоиться
о том, чтобы оставаться с Узуном в хороших отношениях. Даже будучи заключен
в такую оболочку, как теперь, он все-таки единственный из моих советников,
кто до сих пор жив. Не считая нескольких слуг-оддлингов, большей частью
висли, в башне сейчас никто не живет, кроме меня и Узуна".
Харамис не пыталась остановить мальчика, когда тот выбрался из постели
и направился вниз. Она просто сидела и смотрела, с любопытством ожидая
предстоящую бурную сцену между ними. Узун всю жизнь был необыкновенно упрям,
и в высшей степени интересно, как они поладят с Файолоном.
Кабинет был пуст. На огромной арфе играли отблески пламени камина.
Файолон преклонил перед ней колени.
- Господин Узун, - прошептал он, - умоляю вас простить мою кузину
Майку. Она действительно не хотела вас обидеть. Просто так уж она устроена:
никогда ни во что не верит, пока сама не изучит и не исследует. Она
принадлежит к тому типу людей, что любят разбирать вещи, дабы определить
принцип их работы; она не склонна принимать что-либо на веру или доверяться
магии, если не видит объективных законов, заставляющих все это действовать.
Узун упорно хранил молчание. Харамис с любопытством наблюдала. Затем
Файолону пришло в голову (была ли это его собственная мысль или стоявший
перед ним молчаливый маг внушил ее мальчику?), что если господин Узун
когда-нибудь и простит Майкайлу, то лишь в том случае, если она сама
принесет извинения за свои бездумные слова. Он поднялся и направился к
лестнице. Харамис продолжала отслеживать его путь в магической чаше.
Файолон не терял времени. Он быстро поднялся наверх в гостевую комнату
и дернул безмятежно спящую кузину за рыжий локон.
- Файолон? Ты чего не спишь? Еще ведь, кажется, далеко до утра. В чем
дело?
- Майкайла, ты должна спуститься вниз и, не откладывая дела, попросить
прошения у господина Узуна.
- Ты в своем уме? Да сейчас самая середина ночи! Узун наверняка спит -
если только он вообще когда-нибудь спит. - Она нахмурилась. - А голос у тебя