"Владимир Брагин. Искатель утраченного тысячелетия " - читать интересную книгу автора

- Прощайте! - улыбнулся напоследок Окольничий.
- Уверен, что Дмитрий Дмитриевич сразу же почувствует за-
мысел вашей симфонии и поддержит вас, - сказал я, пожимая
руку Сергею Васильевичу.
Глаза Окольничего чуть потеплели.
- Спасибо! Большое спасибо! Прощайте.
- Прощайте.
Я вошел в свою комнату. Распахнул окно. Рама задела ствол
сосны. Теплый летний сумрак уже обволакивал его.
Выглянув из окна, я увидел, как медленно и задумчиво шел
по просеке мой недавний спутник, а его две авоськи с продук-
тами, книгами и нотами качались и мотались в такт его ша-
гам...
"Так, наверно, он и сам будет мотаться в жизни... А инте-
ресный человек, - подумал я. - И, наверно, я его больше не
увижу. Жаль. Впрочем, - загадал я, - если он обернется, зна-
чит, мы еще увидимся".
Окольничий вдруг остановился. Он, видно, что-то вспомнил,
задумался. Но не обернулся. Скрылся.
"Значит, не увидимся! Чепуха! Дачная чепуха. Пора спать!"

НОЧНОЙ РАЗГОВОР

Поздняя ночь. Спокойно лежат на полу светотени. Снова лу-
на поднимается над соснами.
Но мне не спится. Бессонница.
От бревенчатых стен шел смолистый запах.
Сосны даже срубленные живут, раздумывал я. Как странно!
Люди срубили сосну... много сосен... Сделали дом. А они,
сосны, и срубленные живут, веселя душу своим запахом. И еще
какой-то другой запах - сухой и резкий - примешивается к за-
паху бревен. Мох! Ведь мхом проконопачены пазы меж всех этих
бревен.
Луна уже стояла высоко в небе.
Я стал было дремать. Но вот сквозь приближающийся сон мне
послышался голос: "Люби,- говорю своей дочери, - агронома, а
она хочет за студента-художника. Погибать, значит, саду-то
моему вишневому?" Откуда это? Ах да, так говорила женщина,
торговавшая вишнями, а голос... Вишневый сад... Вишневый
сад... А вот уж другой голос: "Торги... Аукцион на двадцать
второе августа..." Сразу узнаю: это Лопахин, он будет рубить
вишневый сад. Пьеса Чехова во МХАТе. Умолк Лопахин. Растаял.
Я стал засыпать... Все тихо. Остался только стук топора.
Стучит в театре топор - рубят вишневый сад. Стук... Стук...
Проснулся. Стук повторился, но уже наяву - ясно, часто,
дробно.
Стучал кто-то в мое окошко:
- Проснитесь!
Я вскочил. У открытого окна стоял при луне тот самый
Окольничий, с которым мы плутали сегодня по разным станциям.