"Владимир Брайт. Цвет крови - черный ("Цвет крови" #2)" - читать интересную книгу автора

Отчаяние.
Впрочем, кто знает. Может, не только окружение, но и я сам был
ненастоящим? Чем-нибудь наподобие причудливого узора прибрежной гальки? Или
рваных клочьев утреннего тумана, стелющегося по низине оврага? Пеплом давно
отгоревшего костра? Или кем-то еще более удивительным?
Кто знает наверняка, кем я был или буду?
Никто.
Включая и меня самого.
Главное, несмотря ни на что, я до сих пор чувствовал себя человеком.
Пускай несвободным, но все-таки ЧЕЛОВЕКОМ.
А то, что на самом деле я им уже не был, я так никогда и не узнал бы,
если бы...

Я ненавидел Динкса.
И он отвечал мне взаимностью. У каждого из нас имелись на то свои
причины. Но первые зерна ненависти, давшие бурные всходы, бросил в землю
имур. Именно с его жестокой подачи я встал под знамена Хаоса и в конечном
итоге потерял весь свой отряд. Без малого тысяча лучников племени Сави пала
на поле боя из-за предательства имуров. Гордые и сильные люди-кошки
прикрылись союзниками, позволив тяжеловооруженным рыцарям втоптать в землю
слабых лучников.
Лошади вязли в густой мешанине тел, умирающих под их копытами. Земля
покраснела от крови. А легионы "благородных воинов", бестрепетно взиравших
на жестокое истребление, даже не шелохнулись. Они сохраняли боевые порядки и
думали только о себе.
Когда речь заходит о справедливости, не важно, кто выступает в роли
вершителя правосудия. Пусть даже гольстерры - адские твари, приводящие в
ужас всех смертных, независимо от возраста или расовой принадлежности.
Более чем уверен, я был единственным человеком, обрадовавшимся
появлению зловещих слуг Фасы. Ни до ни после ничье сердце не наполнялось
трепетным ликованием при виде чудовищных порождений зла. Никто не замирал от
восторга, глядя, как ад опускается на землю, и не испытывал упоения,
наблюдая за бессмысленно жестокой бойней.
Никто и никогда. Ни до ни после.

Война кончилась для моих людей днем на поле битвы, а для имуров -
ночью, в походном лагере. Пара гольстерров превратила корпус генерала
Тиссена в груду кровавых ошметков. Разыгравшийся щенок рвет в клочья
подушку, так, что перья разлетаются по всему двору. Он может настолько
увлечься, что не заметит, что от огромной подушки ничего не осталось. Зубы
сжимают пыльную тряпку, а белоснежное покрывало устилает землю. И, несмотря
на лето и жаркое солнце, кажется, будто наступила зима.
Два слепых "щенка" богини славно повеселились, разбросав по округе
страшные останки. А наутро тем, кому довелось увидеть последствия жестокой
"игры", показалось, что пламенеющий на востоке рассвет возвещает последний
день мира.
Того самого мира, где почерневшая от запекшейся крови трава никогда не
вернет себе прежнего цвета. Из семени, упавшего в землю, ничего не вырастет.
Новорожденный не протянет руки к улыбающемуся лицу матери, а бродяга ветер
не споет колыбельную песню. Потому что ее некому будет услышать.