"Мариан Брандыс. Адъютант Бонапарта (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

рассчитывал князь Август после милостивого приема в Петербурге, а куда
более скромную - польскую.
Из гвардейской карьеры ничего не вышло. Вскоре после возвращения
Сулковских из Петербурга оттуда пришло письмо с императорскими печатями, в
котором солидный генерал из придворной канцелярии всячески извинялся перед
одиннадцатилетним (пусть даже тринадцатилетним) кандидатом на офицерскую
должность в лейб гвардии, что его производство несколько отдаляется "из-за
имеющихся соревнователей из титулованных особ".
Чтобы утешить огорченного племянника, князь Август производит его в
подхорунжий им самим возглавляемого рыдзынского полка. Следует заметить,
что этот полк уже насчитывал семьдесят офицеров, тогда как общее число
людей в полку было триста пятьдесят.
Это была не первая почесть, которой опекун одарил воспитанника. Перед
самой поездкой в Россию князь Август, несмотря на многие предостережения
относительно Юзефа, решился на официальный шаг, явно говорящий о том, что
он намеревался сделать его своим наследником. Так, он переписал на него
наследственное мальтийское командорство вместе с полагающимся носителю
этого титула не таким уж маленьким жалованием в 12 000 злотых в год.
На торжественное произведение в звание командора дон Пепи поехал в
Варшаву. Церемония была очень пышной, и лица, принимавшие в ней участие,
явились в традиционном рыцарском облачении. Кандидат в командоры проезжал
через город во всеоружии, верхом, за конем следовали два оруженосца: один
- с мальтийским крестом, другой - с мечом.
Легко представить себе, какое впечатление произвел на подростка этот
средневековый рыцарский спектакль.
Сразу же после церемонии свежеиспеченный мальтийский командор пишет
князю Августу в Рыд.зыну: "Я имел честь быть принятым в Варшавском
капитуле, и князь Понинский, великий приор, оказал мне милость, дозволив
носить крест еще до того, как придет ответ с Мальты. Всем этим я обязан
вашей светлости. Приложу все тщания, дабы оказаться достойным милости
вашего сиятельства".
Как же удивительно сплетаются между собой факты, если смотреть на них с
расстояния двухсот лет! Великий варшавский приор Мальтийского ордена не
был бы так милостив к барчуку из Рыдзыны, знай он, что спустя семь лет
молодой Сулковский окажется самым строгим и бдительным стражником у двери
камеры государственного преступника Адама Понинского. А у пребывающего на
Мальте вице-канцлера ордена великого командора д'Альмейде наверняка
дрогнула бы рука при утверждении нового командорства, знай он, что этот
новый польский командор явится в свое время на орденский остров не с
церемониальным мечом, а с французской офицерской шпагой, чтобы положить
конец владычеству ордена и его рыцарей.
Письмо Юзефа Сулковского, благодарящего за командорство, это последний
документ о его отношениях с опекуном. Как складывались их отношения в
дальнейшем, не известно. Весьма сомнительно, чтобы Юзеф действительно
тщился заслужить расположение князя Августа. Наоборот, у нас есть
основания предполагать, что по мере зрелости стычки с деспотическим дядей
становились все чаще и резче. Только вот доказательств тому нет. Кроме уже
приводимого "Верного портрета", сохранилось еще воспоминание генерала
Михала Сокольницкого, который во время своего краткого пребывания в
Рыдзыне был якобы свидетелем бурного семейного скандала. Князь Август,