"Мариан Брандыс. Мария Валевская (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

жениться на польке, Изабелле Потоцкой. Знакомые моих знакомых должны были
присутствовать на этом французско-польском обручении. Тогда я попросил,
чтобы они узнали у теперешнего главы рода Орнано, можег ли биограф из
Польши получить доступ к некоторым архивным материалам в замке Браншуар.
Разговор состоялся, но результат был ничтожный. Владельцы семейного архива
отделались от моих посредников точно таким же ответом, каким отделывались
до этого от многих других любопытствующих: "Все, что могло быть
опубликовано, содержится в книге графа Орнано", - вежливо, но решительно
было заявлено знакомому моих знакомых.
В третий раз забрезжила передо мной робкая надежда на новые открытия в
1965 году, когда я собирал материалы для книги "Козетульский и другие".
Идя по следам героя Сомосьерры, я завернул и в Неборов, чтобы
порасспросить кое о чем хранителя тамошнего музея, доцента Яна Вегнера,
автора основанного на первоисточниках труда "Наполеон в Ловиче". В
разговоре о различных деталях наполеоновской эпохи, связанных с Ловичем,
Ян Вегнер упомянул мимоходом, что в 1938 году, перебирая рукописи
несуществующей ныне библиотеки Пшездзецких в Варшаве, он наткнулся на
большой манускрипт "Воспоминания Марии Валевской". Занятый тогда другой
работой, он не стал в него углубляться, а отложил, чтобы заняться им
позже. Но в Польше ничего нельзя откладывать. В 1939 году разразилась
война, и библиотека Пшездзецких на улице Фоксаль сгорела вместе с большей
частью своих собраний.
Ошеломляющее известие о существовании третьей версии воспоминаний
Валевской взбудоражило меня. Мне показалось, что я на верном пути к
разрешению тайны прекрасной камергерши. Концепция, которую я себе создал,
имела все черты правдоподобия. Валевская писала воспоминания главным
образом для сыновей, которых у нее было трое. Александр Валевский и
Рудольф д'Орнано жили во Франции, тогда как первородный сын от брака со
старым камергером, Антоний Валевский, до смерти жил в Польше; так что мог
существовать и третий, оставленный для него, польский экземпляр
воспоминаний. Надо только эти воспоминания найти. Долгие недели я гонялся
за людьми, связанными перед войной с библиотекой Пшездзецких, и донимал их
расспросами о таинственной рукописи, но ничего не смог вытянуть. Вероятнее
всего, что рукопись сгорела вместе с библиотекой.
После третьей неудачи я отказался от самостоятельных поисков и решил
сосредоточить все внимание на биографических материалах, уже обнаруженных
другими.
Уступая требованию читателей, я еще раз попробую подвергнуть эти
материалы критическому анализу и отделить в них правду от легенды.


II


Вот она Кернозя - полудеревня, полугородок неподалеку от Ловича.
Зеленая базарная площадь, несколько старых облупившихся каменных домов,
свежие красные пятна новых строений. Рядом с базаром - каменный костел с
остроконечной башней. Дальше - белый, в духе классицизма, барский дом, в
котором жила с матерью, братьями и сестрами Марыся Лончиньская,
впоследствии жена камергера Валевского. Похоже, что со времен Лончиньских