"Стивен Браст. Пятьсот лет спустя" - читать интересную книгу автора

глубокой тени. - Просто привыкла быть невидимой. Не сомневаюсь, вам не
нужно объяснять мои мотивы.
Серый Кот поморщился, словно эти ее слова его особенно задели. Но уже в
следующее мгновение на лице у него снова застыла маска равнодушия, и он
ответил:
- Вполне возможно, но сейчас я прошу вас подойти ко мне поближе, потому
что не люблю разговаривать с теми, кого не вижу; у меня возникают
неприятные воспоминания. - И он глухо рассмеялся - этот смех заставил бы
вздрогнуть любого, кто не обладал железными нервами.
Гритта вышла из угла и уселась напротив Серого Кота. Если читатель решил,
будто ее скрытность являлась следствием какого-то недостатка внешности, то
мы должны его заверить, что подобные догадки абсолютно не соответствуют
истине. Гритта не могла похвастаться ослепительной красотой, но стыдиться
ей было точно нечего. Она оказалась женщиной около шестисот лет,
невысокого роста, с волосами соломенного цвета, большими глазами и
маленьким носом. Приятные черты лица немного портила излишняя резкость.
Двигалась Гритта грациозно, хотя и несколько неуверенно. Маленький шрам
над левой бровью, как от удара кинжала, вовсе ее не портил, напротив,
придавал ей особый шарм.
И, только посмотрев на нее более внимательно, пытаясь определить породу,
вы начинали испытывать некоторую тревогу. Коротко подстриженные и
зачесанные назад волосы открывали вполне аристократическое лицо. Взглянув
на скулы и подбородок, можно было предположить, что Гритта принадлежит к
Дому Дзура. Однако ее круглые глаза тут же опровергали эту гипотезу, да и
цвет лица - как у неспелой оливки, а также рост указывали на Дом Тсалмота.
И тут наблюдатель вдруг понимал, с ужасом и жалостью, что смотрит на одну
из тех несчастных, кто, будучи произведением двух Домов, не принадлежит ни
к какому из них и движется по жизни, точно корабль без якоря и причальных
канатов, который не может войти в свою гавань и которому ничего не
остается, как переживать в одиночку шторм за штормом.
К нашему великому стыду, в те времена такие люди, как Гритта, не
совершившие ничего дурного, подвергались всеобщим насмешкам и презрению. И
обязаны мы добавить, несмотря на волю нашей императрицы, подобное
отношение к ним осталось и по сей день, впрочем его жестокость несколько
смягчает Эдикт о полукровках, ставший законом через пять лет после того,
как императрица завладела Орбом.
Часто такие люди становились нищими или преступниками, но разве можно
ставить им это в вину? Если из-за причуд любви и неэффективности мер
предосторожности рождался ребенок, родители которого не имели права
сочетаться браком, поскольку принадлежали к разным Домам, то при чем же
здесь ребенок?
Цивилизованное человеческое общество должно уметь отличать жертву от
преступника. Те, кто теряет эту способность, становятся похожими на
дикарей из племен людей Востока, - они ведь, к несчастью, так и не сумели
преодолеть свои невежественные предрассудки.
А утверждающим, будто подобное рождение есть наказание Богов за грехи в
прошлой жизни, скажем, что мы не желаем им ничего хорошего. Как
осмеливаются они взять на себя обязанности Богов - судить? А кроме того,
мы можем их заверить: какие бы несчастья ни обрушились на их головы, мало
кто выкажет к ним сострадание. Историк, например, без малейшего раскаяния