"Дикси Браунинг. Тонкий лед [love]" - читать интересную книгу автора

Ей показалось, что в темной глубине его глаз мелькнула еле заметная
теплая искорка. Она готовила кофе по старинке, как учил дед: заливала
молотые зерна водой и кипятила, а затем охлаждала бочок кофейника струей
холодной воды, чтобы осела гуща. Джубал использовал для этой цели яичную
скорлупу, но Мэгги предпочитала холодную воду, хотя эффект был не столь
впечатляющий.
- Хотите чашечку? - невинно произнесла она. Ответ читался на его лице
без всяких слов. Опущенные уголки губ неожиданно выправились, и Мэгги
поняла, что ошиблась в оценке его возраста. Самое большее ему сорок. А то
и меньше. Удивительно, какое значение имеет выражение лица.
- Сливки? Сахар? - Она жестом пригласила его сесть на один из
растрескавшихся дубовых кухонных стульев.
- Сливки, пожалуйста, - ответил он, и Мэгги отметила про себя, что
голос его даже можно назвать приятным, когда он не рычит. Глубокий,
спокойный, уверенный.
Она открыла банку сгущенного молока и поставила на стол рядом с
дешевой белой чашкой без всякого рисунка. Затем повернулась к раковине и,
сдвинув слегка крышку, принялась цедить холодную воду. Она чувствовала на
себе его взгляд и едва сдерживала улыбку. Вообще-то у Мэгги в кладовой
имелась неплохая кофеварка. Иногда она даже пользовалась ею, но, поскольку
зараз больше одной чашки она никогда не выпивала, старый способ был
удобнее. К тому же через час-полтора кофе из кофеварки становился жидким,
а сваренный - только еще крепче. Кофе с донышка можно было пить, лишь
разбавив наполовину молоком.
Она перехватила его взгляд, упавший на ящик со стружкой, которую она
использовала для растопки.
- Ваш муж плотник? - осведомился он.
- Нет. - Мэгги налила ему кофе, он же настороженно рассматривал белую
с красным банку.
- Я лучше черный. Холестерин, знаете ли.
- Благоразумно. Простите, кофе только с кофеином. - Мэгги от души
плеснула в свою чашку молока и всыпала три ложки сахара.
Сэм отхлебнул, поперхнулся и, стараясь сдержать гримасу, поставил
чашку на свежевыстиранную скатерть, прямо на выцветшую ромашку.
- А с другой стороны, я сегодня утром ел яичницу с беконом, -
пробормотал он и потянулся за банкой.
Больше говорить было не о чем. Сэм с интересом огляделся, пытаясь
постичь, чем ее халупа лучше его. Если не принимать в расчет горячую
плитку. И кофе. И все то, что стоит на плитке и источает такой
соблазнительный аромат.
У нее на кухне имелось четыре стула с прямой спинкой, стол,
старенький холодильник, ржавая раковина и несколько тумбочек. В его доме
все было точно так же. Линялые салфетки и занавески погоды не делали. Как
и батарея бутылок синего стекла на окне, далеко не все из которых были к
тому же чистыми. Или в беспорядке разбросанные по углам старые
птички-приманки. Потолок украшала голая лампочка в фарфоровом патроне -
как и у него. У задней двери - пара мужских сапог, а над ними, на крюке,
брезентовая охотничья куртка с такой же панамой и желтая болонья. Его
собственная куртка была брошена на спинку кухонного стула. Вот и весь уют.
- Мило у вас, - произнес он, не будучи уверен, искренне он говорит