"Александр Бражнев. Школа опричников " - читать интересную книгу автора

кухоньки. На столе первой комнаты горела керосиновая лампа. На утрамбованном
земляном полу спали, под рухлядью, четверо детей. Жена Сизова, обернувшись
одеялом, как ковровой шалью, молча смотрела на нас, слегка и не часто
вздрагивая. Чекист велел ей поднять ребятишек, после чего всю семью
поставили лицом к стене, но на этот раз поднимать руки приказания не
последовало, что несколько облегчило мне душу - жаль было заспанных детей,
из которых старшему было лет тринадцать-четырнадцать, а младшему, должно
быть, около шести. Эту "милость" я объяснил себе удручающим впечатлением от
всей обстановки, в которой жил инженер Сизов, - мой чекист, и тот слегка
сдал тон.
Бить и ломать тут было нечего - мебель соответствовала дому и
"загадочным" средствам Сизовых: стол с врытыми в пол ножками, самодельные
табуретки, два столетних стула, деревянный сундук, двухспальная кровать,
тоже "своей работы". В недостроенной комнате валялись дрова. Обыск
закончился быстро, и оперуполномоченный сам разрешил Сизовой укладывать
детей. Инженера, однако, мы повезли в УНКВД, что на Совнаркомовской 7.
Хочется описать этот дом - после сизовского "особняка" он вызвал во мне
несколько мыслей о советских контрастах.
Квадратное семиэтажное здание занимает 200 т. кв. м. С
Совнаркомовской - два главных подъезда: входы в УНКВД и УРКМ (управление
рабоче-крестьянской милиции). Посредине железные ворота - въезд во двор. На
противоположной, западной, стороне дома - улица Иванова. Нижний этаж
приспособлен для гаража, седьмой - склады закрытого распределителя для
работников НКВД. С южной стороны (ул. Дзержинского) - подъезды для входа в
следственные отделы УГБ (управление государственной безопасности). С
северной - центральное бюро пропусков, магазин закрытого распределителя и
школа милиции. Во дворе этого гиганта - внутренняя тюрьма, в три этажа,
огражденная цементированной стеной 6-7 метров высоты. Окна главного здания,
обращенные во двор, всегда завешаны шторами, и подходить к ним не
разрешается даже работникам НКВД, причем в закрытом распределителе, в бюро
пропусков, в УРКМ и школе окна забелены и забиты наглухо.
Мы въехали во двор. Подошел дежурный по двору и, ткнув в спину
вылезшего из машины Сизова, крикнул ему:
- Сюда становись, гадюка!
Сизов притиснулся к большой толпе арестованных, стоявших лицом к стене,
с заложенными за спину руками. Охрана, с автоматами наперевес, следила, чтоб
никто не оглянулся, хотя ничего позади арестантов не происходило.
Арестованные были предупреждены, что, если кто спросит что-нибудь у
охранников, в ответ получит пулю.
Оперуполномоченный подозвал меня и, сказав, что больше я не еду с ним,
вывел меня на Совнаркомовскую, где ждал грузовик, собиравший курсантов.
Было 6 часов утра, когда мы тронулись домой. Позавтракали - и на
занятия. После обеда снова зубрили конституцию: права гражданина СССР,
неприкосновенность жилища...
Еще через двое суток нас снова привели в тот же клуб, к 8 часам вечера.
Начальник УНКВД подвел итоги нашей "операции", был оживлен, весел и со
смакованием назвал цифру арестованных за ночь "классово чуждого элемента" -
целых 5 тысяч.
- Город очищен, - говорил он, - район, прилегающий к городу, - тоже.
Безопасность трудящихся на время выборов полностью обеспечена.