"Илья Яковлевич Бражнин. Друзья встречаются " - читать интересную книгу автора

Илья Яковлевич Бражнин


Друзья встречаются


[Image001]


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

НАЧАЛО ПУТИ

Тридцать первого июля тысяча девятьсот восемнадцатого года поезд № 1000
вышел со станции товарной Северных железных дорог.
Митя стоял на площадке вагона и, держась за поручни, смотрел наружу.
Впереди неистово дымил паровоз, сзади, раскачиваясь и поталкивая друг друга
буферами, бежали теплушки, в них стояли тупорылые "максимы". На платформах,
в хвосте поезда, везли две трехдюймовки. Темный облупившийся вокзал уходил
назад. Перескакивая через рельсы, бежал за поездом юркий матросик.
Митя смотрел на контуры удаляющихся зданий городской окраины и только
сейчас подумал, что, проведя в Москве целую неделю, не повидал ничего из ее
достопримечательностей, а так вот прямо и проспал.
Эта невесть откуда взявшаяся сонливость поражала его самого. Год
кочевой агитаторской деятельности приучил его к ощущению, что постоянное
перенапряжение и есть нормальное жизненное состояние. Спал он где придется,
как придется и сколько придется. Часто это значило: нигде, никак и
нисколько.
И вот неделю назад он явился в Москву охрипший, измученный, в
обмундировании армейского комиссара, с непоколебимой верой в будущее, с
пустым желудком и аршинным мандатом, определяющим весьма широко и весьма
туманно права и сферу его деятельности. По мандату выходило, что Дмитрию
Рыбакову поручалось делать как русскую, так и мировую революцию, и в этом
ответственном деле все лица и учреждения должны были оказывать ему, Дмитрию
Рыбакову, всемерное содействие.
Предстояло провести в столице некоторое время, ожидая нового
назначения. Мите отвели узкую комнату с выцветшими обоями и широчайшей
кушеткой. Электричество в этот первый вечер его московской жизни не горело,
в темной комнате в незнакомом ему городе было совершенно нечего делать. Он
опустился на кушетку и зевнул. В окно глядел насупленный вечер.
Весь истекший год показался Мите одним исполненным трудов днем. Недели
и месяцы мелькнули, как листки календаря, переброшенного от начала года к
его концу. Всё путалось в сумеречной дремоте. Глаза слипались. Митя качнулся
и опустил голову на твердую подушку. Под самым ухом тонка запела диванная
пружина. Он блаженно улыбался, засыпая, пробормотал: "Подремлю минутку" и -
проснулся на следующий день уже под вечер.
Три последующих дня он проспал почти целиком, вставал неохотно и,
справив в городе необходимые дела, возвращался на кушетку. Он не противился