"Миша Бродский. Дорога сквозь мертвую и живую кровь " - читать интересную книгу автора

Многие хотели бы взять за себя Милку. Но как-то так случилось, что
осталась она жить одна в шатре мужа. Ухаживала за чужими детьми. Могла при
случае посоветовать, чем лечиться, могла перевязать и зашить рану, могла
принять роды. Как все левиты, хорошо умела читать и писать. Знала много.
Я не общался с другими детьми. Не любили они меня. И дети, и взрослые
пугались, когда я смотрел на них. Мне это даже нравилось. Нравилось, когда
остальные вздрагивали, заметив, что я внимательно за ними наблюдаю.
Так и получилось, что с маленького возраста ходил я за Милкой, как
хвостик. И так получилось, что научила она меня многим вещам.
В восемь лет я уже умел читать и писать. Знал много сказок, знал
историю народа Израиля. По многу раз мог слушать одни и те же рассказы про
подвиги предков. Знал шумерский, аккадский и египетский языки. Умел читать
клинопись и понимал священные египетские иероглифы.
Когда умерла Милка, многие люди плакали. Мой отец стоял у могилы
совершенно потухший. Я же не чувствовал ничего. Умерла и умерла. Хотя,
безусловно, я любил её и, как уже говорил, считал своей матерью.
Многим я был обязан Милке и, наверное, мог бы умереть, защищая её.
Ухаживал за ней, когда она болела. А вот, когда умерла, принял её смерть без
эмоций.
Теперь-то я понимаю, почему невысокий, худой мужчина, проходя мимо меня
какой-то особенной лёгкой походкой, почувствовав мой взгляд, остановился и
тоже внимательно посмотрел на меня. Так мы и смотрели некоторое время друг
на друга.
Потом он подошёл ко мне и сказал:
- Я Захри сын Цугара Левит. А ты кто?
- Осия сын Нава Ефремлянин. А Вы меня не боитесь, дядя Захри?
Как я понял потом, это, наверное, был первый случай в жизни учителя,
когда он по-настоящему развеселился.
- Да знаешь, как-то нет. А ты меня?
- Я вообще никогда и никого не боюсь.
Захри ещё раз внимательно, но уже по-другому, оценивающе, посмотрел на
меня.
- Ну-ка, проводи меня к своему отцу.
И мы пошли. Подошли к шатру. Я вошёл и сказал отцу, что какой-то левит
хочет его видеть. Отец вышел, я за ним следом.
Захри спокойно и лениво смотрел на отца. Я тоже посмотрел на него и
вдруг понял: что-то не так. Отец побелел. На лбу выступили капли пота. Ужас
и обречённость я увидел в его глазах. А ведь это был смелый, отчаянный воин.
- Не надо при сыне, прошу тебя.
- Мир тебе Нав. Я Захри сын Цугара. Ты не так понял. Я в этих краях не
из-за тебя. Я гость тебе. Разреши зайти в твой шатёр.
- Заходи, если гость. Гость еврею всегда в радость.
Мы зашли в шатёр. Захри сел за стол на циновки. Отец вышел и принес
хлеб, сыр, овощи, молоко и вино. Сел рядом с гостем. Взял лепёшку и положил
перед Захри. Захри разломал лепёшку пополам и вернул половину отцу.
Только теперь отца отпустило. На лице появились какие-то краски.
- Осия! Иди погуляй, - сказал мне отец.
- Только не уходи далеко, - добавил Захри.
А я и не собирался далеко уходить. Более того, зашёл за шатёр и сел
так, чтобы слышать, о чем они будут говорить.