"Бертольд Брехт. Трехгрошовый роман" - читать интересную книгу автора

Бири - в углу, на хромом железном стуле.
Пичем сидел в одном жилете, открывавшем взору грязные рукава рубашки,
положив руки на стол, и не глядел на Бири, непрестанно жевавшего окурок
сигары, который он, казалось, выудил много лет тому назад из сточной канавы.
- Бири, - неоднократно повторял Пичем в эти дни, - я недоволен вами. С
одной стороны, вы чрезмерно суровы, с другой - не умеете выжать из людей
все, что можно. С одной стороны, ко мне все время поступают жалобы, что вы
недостаточно вежливы с людьми, с другой стороны, я не вижу заработков.
Девчонки из портняжной мастерской утверждают, например, что они работают
сверхурочно, а обмундирование для солдат не двигается с места, хотя их там
четырнадцать человек вместо девяти. Вы знаете, что у меня не должно быть
никакой сверхурочной работы, но разбухших, дорогостоящих штатов у меня тоже
не должно быть. Времена тяжелые, очень тяжелые. Англия ведет изнурительную
войну, дело не терпит ни малейшей перегрузки, а вы себе и в ус не дуете.
Если телега опрокинется, то все, кто работает в нашем предприятии и
зарабатывает благодаря нам кусок хлеба, окажутся на улице. А это может
случиться в любой момент. Я жду от вас предложений.
- А если я начну экономить, вы опять скажете, что я деру шкуру со
служащих, - угрюмо сказал Бири.
- Вы это и делаете! Новичок орал сегодня так, что за три квартала было
слышно. Это никуда не годится.
- Нельзя же заткнуть ему глотку диванной подушкой, он задохнется и что
вы тогда запоете? Сами знаете, никто из них не сдаст выручки, если мы станем
угощать их сигарами и сюсюкать: "Как делишки, старина?" А новичка мы
обработали в назидание другим. Эта зеленая молодежь вообще стала
рассчитываться очень нерегулярно. Мы ему тут же объяснили, что он пострадал
за других, а потом, как только вы ушли, мы обошлись с ним по-хорошему.
- Так или иначе, мне надоело предупреждать вас, Бири. Я этого не
потерплю. И выручка "солдат" тоже падает. Мы трещим, Бири. Придется мне
закрыть лавочку.
- Да, "солдаты" не окупаются, это верно, господин Пичем. Я лично
проверял; публика на это не идет; тут ничего не поделаешь. Я вам говорил -
нечего нам соваться в политику.
Пичем задумался. Он уставился в угол запыленного стола, и его будничное
лицо сразу потеряло свою незначительность.
- Все дело в том, - сказал он, - что ваши люди не разбираются в
происходящем. Поместите несколько толковых статей о военной жизни и о Южной
Африке в "Оливковой ветви", и ваши солдаты хоть мало-мальски поймут, что от
них требуется.
В одном из подвальных помещений у Пичема печаталась собственная газета
"Оливковая ветвь", выходившая еженедельно и содержавшая семейную хронику
всех приходов - объявления о смерти, о свадьбах, о крестинах. Эта хроника
была крайне необходима для выпрашивания милостыни на дому. Кроме того,
газета публиковала множество трогательных рассказиков, изречения из Библии и
в каждом номере помещала головоломку.
- К тому же, - продолжал Пичем, - мы сами делаем массу глупостей.
Нельзя посылать людей на улицу, если давно не поступало известий с фронта.
Это в корне неправильно. Вот теперь, например, буры осадили этот самый
Мафекинг, и война не двигается с места; это отнюдь не говорит в пользу
армии. Люди с полным основанием спрашивают: чего ради вы теряете руки и