"Бертольд Брехт. Трехгрошовый роман" - читать интересную книгу автора

Он не церемонился с дочерью и установил, что господин Кокс дал ей свой
адрес, который скрывал от компаньонов. Пичем предпочел не спрашивать ее - с
какой целью. Он прошел в темную маленькую контору и несколько минут тупо
смотрел в слепое окно. Потом торопливо написал письмо, вернулся в столовую и
приказал Полли немедленно отнести его господину Коксу.
Полли очень удивилась. Было уже половина десятого.
Тем не менее она надела шляпу и пошла к господину Коксу.
Господин Кокс был дома. Когда ему доложили о приходе молодой девушки,
которая явилась с письмом от отца и ожидает ответа в одной из многочисленных
комнат его квартиры, он смущенно положил салфетку на стол и поспешно вышел.
Он жил вместе с сестрой, весьма решительной маленькой особой, ценившей
своего брата совсем не так высоко, как ему бы того хотелось, и не скрывавшей
своего мнения о его нравственных качествах.
Брат доставлял ей немало неприятностей.
Он обладал незаурядными коммерческими способностями, к тому же взгляды
его касательно добропорядочной, честной жизни ничем не отличались от обычных
в его кругу взглядов. Он держался того мнения, многими, впрочем,
разделяемого, что между деловой и личной жизнью существует огромная разница.
В деловой жизни человек прямо-таки обязан всячески использовать любой шанс,
сулящий наживу, подобно тому как он не смеет выбрасывать кусок хлеба,
являющегося, как известно, Божьим даром; в личной жизни человек, напротив,
не имеет права наступать ближнему на ноги. В этом смысле у него были вполне
корректные взгляды.
К сожалению, Кокс не всегда находил в себе силы жить согласно своим
принципам. Между его взглядами на обязанности джентльмена по отношению к
женскому полу и взглядами на сей предмет его сестры не было ни малейшей
разницы; он точно так же, как и сестра, в сущности даже в тех же выражениях,
осуждал свои - к сожалению, постоянные - срывы в этой области. Он часто
говаривал задумчиво: "Я не властен над собой". Ни его сестра, ни он сам не
Могли, можно сказать, ни на минуту предоставить его самому себе.
При всем том страсти Кокса влекли его, с точки зрения социальной, на
дно. Сильней всего притягивали его самые мерзкие бабы. Впрочем, против
служанок он также не мог устоять.
То же самое происходило и с его костюмами. Вкус его был ужасен. Костюмы
Кокса вызывали у его сестры физическую тошноту. Но он не мог отказаться от
них, как не мог отказаться от служанок.
Сестра дарила ему по всякому поводу превосходные галстуки. Он покорно
надевал их. Но в передней, точно одержимый каким-то демоном, он засовывал в
карман еще один галстук. И когда он выходил на лестницу, этот галстук уже
болтался на его шее, красный и нахальный.
То были, несомненно, болезненные явления. Сам он приписывал их
заболеванию кишечника. Эти припадки непреоборимой чувственности являлись
следствием хронического запора.
Сестра по мере сил поддерживала его в этой трагической борьбе с самим
собой. Иногда, впрочем, когда на него "находило", он до того забывался, что
воспринимал ее помощь как вмешательство в его личные дела и резко отклонял
ее.
Поэтому, когда ему доложили о приходе девицы Пичем, сестре его не
оставалось ничего иного, как придумать себе какое-то занятие в соседней
комнате и кашлять там возможно громче.