"Поппи Брайт. Изысканный труп" - читать интересную книгу автора

мальчики. Однако Люк уехал, похотливый и полупьяный, за полночь настроился
на треп по радио, индустриальная панорама Батон - уж слепила глаза,
отражаясь в зеркале заднего вида.
Узнав, что Тран предал его, Люк пожалел, что остановился и не занялся
сексом с Мишелем. И не важно, что Мишель - амбициозный выскочка и уступает
Трану внешне. Люка терзала неприятная мысль, что он пропустил сладкий
легкодоступный зад, а Тран - нет, что он не поставил свою зарубку на
прикладе в отместку за зарубку Трана.
Ах, взаимоотношения. Люк думал, что если ему повезет, то он не станет
больше заводить серьезных отношений. И последнее время считал себя ужасно
везучим. Подумать только: просыпаться каждое утро живым; однако такое
везение лежало у него на груди Десятитонным грузом.
Люк натянул рубашку и джинсы, сунул ноги в черные ковбойские сапоги с
острыми носами, накинул на плечи старую кожаную куртку. Он неизменно
одевался так в холодную погоду последние десять лет. Теперь джинсы
болтались, а бицепсы уже не заполняли пространство рукавов куртки, зато
сапоги сидели по-прежнему. Хорошая пара сапог - друг навсегда, пока не
разлучит смерть. Люк подумал, переживет ли его эта обувь или износится. Одна
подошва начала скрипеть и расклеиваться, как и он сам.
На улице воздух раннего утра ласкал кожу словно холодная влажная рука.
Небо было серовато-голубым, цвета обычного восхода в Луизиане. За ночь никто
не тронул его машину, мотор завелся с первого раза. Хорошее начало дня.
Воспоминания уменьшили жалость Люка к самому себе, прошло мазохистское
настроение, необходимое, чтобы слушать сентиментальные песни о любви. Он
поставил "Койл", врубил звук на полную мощность - что не так уж громко из
дешевых колонок - и выехал на шоссе.
"Запятнанная любовь" в исполнении "Койл" - как раз то, что нужно, чтобы
зажечь в нем справедливое негодование, без которого не обойтись на ток-шоу.
"ДАЛ ТЕБЕ ВСЕ, ЧТО ПАРЕНЬ МОГ ДАТЬ", - пропел он, стуча по приборной панели.
Перед глазами появилось лицо Трана, Люк ненавидел его природную красоту,
ненавидел юношеский, потребительский разум, скрытый за гладкими веками. Он
думал о правде, которую вылил в свои книги, всей правде, что ему открылась,
и презирал строгих критиков и читателей, которые не улавливали сути.
Когда рядом не было мишени для излияния враждебности, Люк обращал свою
злобу к миру, который продолжит существование после его смерти. По венам
курсировали болезненные эмоции, чистые, как лед, как тончайший наркотик,
именно они вселяли в него сумасшествие.

Подъехав к повороту на заболоченный рукав реки, он запрятал машину в
ветхий деревянный сарай, который служил крытым гаражом, и вышел к доку,
откуда его должна была забрать пирога, чтобы доставить к плавучему театру.
Он предвкушал, как в нем пробуждается Лаш Рембо, и готовился впасть в
ярость.


* * *

- Всему миру есть чему поучиться у Китая. Один ребенок на семью,
строгие взыскания за превышение нормы и принудительная стерилизация. Их
цель - нулевой прирост населения, и они его почти добились. В народной