"Поппи Брайт. Изысканный труп" - читать интересную книгу автора

Тран видел распростертую перед собой жизнь, которая поделена на
шестимесячные промежутки, равные временные отрезки. В каждом из них - по
стеклянной бутылочке с красной крышкой. А сверху маленькая бирка с аккуратно
выведенными инициалами. И они на три четверти наполнены темной кровью. Тран
разбил бы их вдребезги, опустошил все в слепом поиске отравленного пузырька.
А когда нашел бы нужный, внутри была бы лишь его смерть.
И что же мне делать с оставшейся жизнью? Жить на шее у родителей,
писать дневники, ходить на танцы, ловить кайф, ложиться под кого попало?
Звучит неплохо. А что, если мне осталось, скажем, пять лет?
Нет, Трану недостаточно того, что он познал до сегодняшнего момента.
Неприятная сцена с отцом только укрепила его решимость. Он сделает следующий
шаг в своей авантюре, шаг, который сохранит его живым. Как же можно умирать
в самой середине великого действа?
Интересно, приходили те же самые мысли в голову Люку? Но ему все равно,
абсолютно все равно, о чем думал Люк.
- Результат отрицательный, - повторил он. - Я не болен СПИДом, и я
ничем не занимался с близнецами. Теперь убирайся.
- Винх, если ты...
- Папа. - Тран подошел к отцу, забрал у него из рук письма. - Ты меня
не знаешь. Вот кто я на самом деле. Здесь. В этих письмах. - Он махнул
листками перед лицом Вана. - Теперь оставь меня в покое.
Отец задержал на нем взгляд. В темных глазах скользило сожаление вместе
с безмятежностью, словно он смотрел на труп сына уже в гробу. Тран словно
видел в них свое отражение: изнуренный, бледный, в коробке из красного
дерева, поставленной на козлы в католической церкви, кругом белые цветы и
скорбящие родственники. Если он умрет через пять лет, если умрет завтра, то
так оно и будет.
На несколько мгновений Трану показалось, что он проваливается в
отцовские глаза, в то будущее. Затем Ван повернулся и вышел из комнаты, и
Тран остался один.
Он все еще сжимал в руке смятые письма. Посмотрел на них, затем положил
на этажерку поверх стопки книг. Долгое время у Трана мурашки по коже бегали
от одного вида почерка Люка. В малиновых каракулях, как и в его голосе,
раздававшемся в три часа утра из телефонной трубки, прослеживалось большое
количество виски и жалости к самому себе. Зигги Стардаст после того, как
порвалась веревка, он трет изрезанное стеклом лицо и клянется, что видел
звезды. Задирать смерть, ходить за ней, соблазнять ее на каждом углу, но
никогда не доходить до конца, если есть выбор.
Тран окинул взглядом комнату, думая, что положить в первую очередь, и
на него нахлынула новая волна беспомощности. Одежда, чистая и грязная,
дневники, наброски, всякие книги и бумаги.
Расставь приоритеты, сказал он себе. Начни с самого важного. Он подошел
к книжной полке, вытащил толстый глянцевый том о смерти. Он знал, что
родители видели много покалеченных трупов во Вьетнаме - соседей, учителей,
родственников. Они никогда бы не взяли в руки такую книгу. Тран пролистал
страницы с цветными фотографиями во весь лист, на которых застыли люди на
разных стадиях истерзанно-сти, разложения и страданий от прочих увечий.
Наконец он нашел припрятанный мешочек с пятьюдесятью дозами ЛСД и пятью
хрустящими зелеными портретами Бена Франклина.
Тран сел на край кровати, держа в руках все свои ценности и проклиная