"Нина Бродская. Хулиганка " - читать интересную книгу автора

Первые уроки актерского мастерства от Шурова и Рыкунина

Шел 1957 год. Если вы помните, летом в Москве проходил 7-й Всемирный
фестиваль молодежи и студентов. Для меня то лето запомнилось хорошими
событиями: окончился учебный год, наступили летние каникулы, шел фестиваль,
помню, мы с братом бегали, попрошайничая у иностранных гостей значки и
разные сувениры, ну и наконец-то - главное. Мой отец, молодой, красивый и
прекрасный музыкант-барабанщик, работал в ту пору в коллективе очень
известных тогда артистов жанра сатиры и юмора Александра Шурова и Николая
Рыкунина. Это был большой коллектив артистов эстрады, включая эстрадный
оркестр. Программа коллектива состояла из лучших номеров и отличалась
высоким художественным уровнем, в соответствии со стандартами того времени в
ней были веселый юмор и острая сатира, песни и танцы.
После репетиционного периода новой программы был составлен гастрольный
маршрут, в который входили такие города, как Одесса, Киев, Львов, Рига.
Программа пользовалась огромным успехом у зрителей, и залы были заполнены до
отказа. Публике особенно нравились Н. Рыкунин и А. Шуров, которым в конце
спектакля зал рукоплескал, выкрикивая: "Браво, Рыкунин! Браво, Шуров!"
Я забыла сказать о том, что в поездке принимали участие и мы с братом
Леней. Мы не пропускали ни одного спектакля и запомнили до мельчайших
подробностей исполнение всех номеров и даже мизансцены, только уже за
кулисами театра. Однажды мы пригласили к себе в номер Н. Рыкунина и показали
ему этот спектакль в нашей, детской, интерпретации. Мне показалось, что он
пришел в восторг от того, как мы все исполнили.
Рыкунин был человеком высокого роста, очень разносторонним, отличался
артистизмом, обаянием и имел умную светлую голову. А. Шуров, напротив, был
маленького роста, толстый, играл на фортепиано куплеты, но часто на сцене
забывал свои репризы, и всякий раз, когда это случалось, Рыкунин выручал
его, повторяя известную хохму. А выглядело это приблизительно так: Рыкунин
громко, многозначительно произносил длинное "А-а-а-а..." и в это же время
рукой касался собственной головы, а потом той же рукой показывал Шурову на
свой зад. В зале никто ничего не понимал, но, увидев, как музыканты и другие
артисты, находящиеся на сцене, хохочут, зал тоже начинал смеяться.
Как на сцене, так и в жизни Рыкунин и Шуров были очень милыми людьми, и
общение с ними доставляло истинное наслаждение. Я с удовольствием вспоминаю
ту поездку и тот великолепный коллектив.
Моя мама по жизни - очень веселый человек и, живя с мужем-музыкантом,
любила среду музыкантов, не раз сама подшучивала над кем-либо, но,
разумеется, по-доброму. В оркестре был еврейский парень, скрипач. Звали его
Гера. Очень трогательный, сентиментальный молодой человек, который нередко
советовался с моей мамой по разным житейским вопросам, а та частенько
напевала ему смешную песенку, которая вызывала у нас, у маленьких, такой
смех, что начинал болеть живот, но Гера не обижался:
- Гере мид а ципеле, сыграй мене на скрипеле.
- Какой я музыкант? Хорош у вас талант.
Жизнь музыкантов без хохм - это не жизнь! Они, как правило, всегда
находят определенный предмет или человека, над которым подсмеиваются, и
таким образом тихо развлекаются. Если человек, над которым смеются, вовремя
не среагировал, то он становится постоянным предметом всяких шуток. А если
среагировал на шутку, значит, с ним все в порядке, и все все забыли.