"Герман Брох. 1888 - Пазенов, или Романтика ("Лунатики") " - читать интересную книгу автора

непосредственной причины для этого не было, то он просто кивнул головой и
выдавил из себя, что радуется. Затем вспоминался еще Железный Крест (военный
орден в Германии). Он висел в большом салоне в рамке под стеклом и
принадлежал одному из предков Пазеновых, который в 1813 году занимал
командирскую должность. Поскольку Крест этот уже висел на стене, то было
немного непонятно, почему был поднят такой шум, когда дядя Бернхард получил
такой же. Иоахим испытывал до сегодняшнего дня чувство стыда за то, что был
таким глупым. Может быть, тогда он просто разозлился, поскольку,
демонстрируя Железный Крест, ему хотели всего лишь ослабить горечь
предстоящей учебы в кадетской школе. В любом случае его брат Гельмут куда
более подходил бы для этой школы, и, невзирая на годы, минувшие с тех пор,
Иоахим по-прежнему считал смешной традицию, согласно которой первенец должен
стать хозяином имения, а младший сын - офицером. Железный Крест был ему
безразличен, но вот Гельмут пребывал в жутком восхищении от того, что дядя
Бернхард в составе дивизии Гебена ((1816--1880) - прусский генерал,
прославившийся победами в многочисленных военных кампаниях Пруссии) принимал
участие в штурме Киссингена. Впрочем, он был не родным, а двоюродным братом
отца.
Ростом мать была выше отца, и все в имении подчинялось ей.
Примечательно то упорство, с каким они с Гельмутом не хотели ее слушать;
это, собственно говоря, было у них общее с отцом. Они пропускали мимо ушей
ее тягучее и медленное "нет" и попросту злились, если она затем к этому
добавляла: "Смотрите только, чтобы отец не узнал". А страха они не
испытывали даже тогда, когда она прибегала к своему последнему средству: "Ну
вот теперь я и вправду намерена рассказать все отцу". Практически не бывало
им страшно и в том случае, если она исполняла свою угрозу, потому что тот
лишь бросал на них сердитый взгляд и отправлялся твердыми прямолинейными
шагами по своим делам. Это было подобно справедливому наказанию для матери
за то, что она пыталась найти союзника в лице всеобщего врага.
В то время церковными делами в округе ведал предшественник теперешнего
пастора. У него были желтовато-седые бакенбарды, которые почти не отличались
по цвету от кожи, и когда он бывал приглашен к праздничному столу, то имел
обыкновение сравнивать мать с королевой Луизой ((1776--1810) - супруга
прусского короля Фридриха-Вильгельма III, мать Фридриха-Вильгельма IV и
Вильгельма I. Отличалась высокими моральными принципами и приверженностью
семейным ценностям) в окружении ее многочисленных детей. Это звучало по
крайней мере смешно, но придавало ему солидность. Затем у пастора появилась
еще одна привычка - он клал свою руку на голову Иоахима и говорил: "Юный
воин", поскольку все, даже девочки-полячки, служившие на кухне, уже говорили
о кадетской школе в Кульме. Несмотря на это, Иоахим все еще ждал правильного
решения. За столом мать как-то сказала, что она не видит необходимости
отпускать Иоахима - он ведь мог поступить на службу позже и уже юнкером,
так ведь делалось постоянно, и этого всегда придерживались. Но дядя Бернхард
ответил, что новой армии нужны порядочные люди и что хорошо воспитанному
юноше должно наверняка понравиться в Кульме. Отец хранил неприятное молчание
-- как всегда, когда что-либо говорила мать. Он и не слушал ее. Лишь в день
рождения матери, стуча по бокалу, он не соглашался со сравнением пастора и
называл ее своей королевой Луизой. Может быть, мать и вправду была против
того чтобы отправлять его в Кульм, но на нее нельзя было положиться, в конце
концов она поддерживала отца.