"Герман Брох. Лунатики II 1903 - Эш, или Анархия ("Лунатики", #2) " - читать интересную книгу автора

за помощью не обращаться", сам он тем не менее во все это не верил. Да, он
курил собственные сигареты, но просто из чувства долга и осознания своей
вины, пребывая в постоянном страхе перед так называемым курительным раком,
он испытывал на себе, на своем желудке, своем сердце, своей глотке все
отрицательные воздействия никотина. Он был хилым, маленького роста
человечком с жалким подобием усов темного цвета и блеклыми глазами, в
которых, казалось, не было зрачков, а его слегка странные аллюры и движения
находились в не менее примечательном противоречии с прочими его убеждениями,
чем дело, которым он занимался и о смене которого даже не помышлял: в табаке
он усматривал отравление народа и мотовство национального благосостояния,
непрерывно повторяя, что следует избавить народ от этого яда, он вообще
выступал за широкую, созвучную природе, истинно немецкую жизнь, и большой
трагедией для него было жить, лишившись мощной груди и яркой, кричащей
белокурое Он все же постоянно стремился хотя бы частично возместить этот
недостаток членством в антиалкогольных и вегетарианских обществах, поэтому
возле кассы постоянно валялись соответствующие журналы, которые он получал в
основном из Швейцарии. Он был, и в этом не приходилось сомневаться, идиотом.
На Эша, который с удовольствием курил, поглощал огромные порции мяса и
попивал вино везде, где только представлялось возможным, аргументы господина
Лоберга, несмотря на завлекательные слова о спасении, не производили бы
особого впечатления, если бы только в них не наблюдались довольно странные
параллели с позицией матушки Хентьен. Впрочем, матушка Хентьен была умной
женщиной, даже мудрой, у нее не может быть ничего общего с этой
тарабарщиной. Но когда Лоберг, верный кальвинистским мыслям, которых он
нахватался в журналах из Швейцарии, критиковал, подобно пастору, чувственные
наслаждения и в то же время, словно оратор-социалист на митинге
вольнодумцев, выступал за свободную, простую жизнь на лоне природы, когда он
таким образом позволял ощутить на примере своей жалкой персоны, что мир
болен, что сделана ужасная бухгалтерская ошибка, что к спасению может
привести только чудодейственная новая запись, то в таком смешении
просматривалось прежде всего одно - дело с заведением матушки Хентьен
обстояло точно так же, как и с лавкой по продаже сигар Лоберга: ей
приходилось зарабатывать на пьяных мужиках, и она тоже ненавидела и
презирала как свой заработок, так и свою клиентуру. Это, без сомнения, было
довольно редкое совпадение, и Эш даже подумывал над тем, не написать ли ему
об этом госпоже Хентьен, чтобы она тоже удивилась столь странному стечению
обстоятельств. Но он отбросил эту идею, когда представил, какой будет
реакция госпожи Хентьен, она может даже обидеться на то, что он сравнил ее с
человеком, который, невзирая на все его добродетели, был идиотом. Эш решил
оставить эту тему для устного рассказа; все равно он скоро должен побывать в
Кельне по делам Службы.
Несмотря на все это, случай с Лобергом стоил того, чтобы о нем
поговорить; как-то вечером Эша, который с Корном и фрейлейн Эрной сидел за
столом, прорвало.
Само собой разумеется, что брат и сестра знали торговца сигарами, Корн
уже как-то делал у него покупки, но никаких странностей за этим человеком он
не заметил. "А я к нему что, присматривался?" - заключил он после
длительной паузы, которая свидетельствовала о его согласии с Эшем в том, что
речь идет об идиоте. Фрейлейн же Эрна испытывала живую антипатию к духовному
двойнику госпожи Хентьен и прежде всего поинтересовалась, не является ли