"Герман Брох. Лунатики II 1903 - Эш, или Анархия ("Лунатики", #2) " - читать интересную книгу автора

реагировала на все одной единственной фразой и то невпопад: "Да,
пожалуйста", возникало впечатление, что она не хочет никаких отношений ни с
ним, ни с Корном; напряженно и со всей серьезностью она пила свой кофе, и
даже когда сам Тельчер что-то шептал ей на своем языке-- очевидно, какие-то
неприятные вещи,-- она к нему практически не прислушивалась, Между тем
фрейлейн Эрна обратилась к Гернерту, сказав, что хорошая семейная жизнь --
это самое прекрасное, что есть на свете, при этом она слегка ткнула Эша
носком ноги, было это сделано, дабы побудить Эша к тому, чтобы он приободрил
Гернерта, а может, она преследовала иную цель - отвлечь его внимание от
венгерки, красоту которой она тем не менее признала, от ее внимательного
змеиного взгляда не ускользнула та страстность, с которой смотрел на эту
женщину ее брат, и она считала вполне приемлемым, чтобы эта красавица
досталась брату, а не Эшу. Она поглаживала руку Илоны, восхищаясь ее
белизной, она даже слегка закатила ей рукав и сказала, что у фрейлейн
прекрасная кожа, Бальтазар может в этом убедиться. Бальтазар положил сверху
свою волосатую лапу, Тельчер засмеялся и заметил, что у всех венгерок кожа,
словно шелк, на что Эрна, которая сидела тоже вроде бы не без кожи,
ответила, что это зависит всего лишь от ухода за кожей - она же ежедневно
моет лицо молочком. Ну конечно, вмешался Гернерт, у нее изумительная,
прямо-таки высшего класса кожа, и дряблая физиономия фрейлейн Эрны
расплылась в широкой улыбке, открыв желтоватые зубы и щербину слева вверху,
она залилась краской до корней редких коричневатых волос, которые были
собраны в довольно безликую прическу.
Опустились сумерки; Корн все крепче сжимал в своем кулаке руку Илоны, а
фрейлейн Эрна томилась ожиданием, что Эш или по крайней мере Гернерт сделают
то же самое с ее рукой, Она медлила зажигать лампу, не в последнюю очередь
потому, что Бальтазар основательно воспротивился бы такой помехе, но в конце
концов ей все же пришлось подняться, чтобы принести самодельный ликер,
который красовался в голубом графинчике на комоде. С гордым видом она
заявила, что рецепт приготовления ликера - ее секрет, она налила этой
бурды, которая по вкусу напоминала выдохшееся пиво, Гернерт, правда, нашел
ее очень вкусной; в подтверждение своих слов он приложился губами к ее
ручке. Эшу вдруг вспомнилось, что матушка Хентьен не очень жаловала
любителей шнапса, особое удовлетворение он испытывал от мысли, что Корн в
любом случае не пользовался бы у нее популярностью, поскольку опрокидывал
рюмочку за рюмочкой, каждый раз при этом причмокивая и облизывая кустистые
темные усы, Корн налил и Илоне, ее невозмутимой безучастности и
неподвижности целиком соответствовало то, что она позволила ему поднести
рюмку к ее устам и не отреагировала на то, что он сам разок отхлебнул из
этой же рюмки, обмакнув туда свой ус и заявив, что это поцелуй. Илона,
очевидно, этого не поняла, но Тельчеру, в отличие от нее, должно было быть
понятно, к чему все это идет. Просто непостижимо, что он наблюдал за всем
этим с таким спокойствием. Может быть, он страдал внутренне, но был слишком
воспитан, чтобы устраивать скандал. Эшу доставило бы неимоверное
удовольствие учинить сцену ревности вместо него, но тут он вспомнил, как
грубо обращался Тельчер с отважной девушкой на сцене; или он совершенно
осознанно стремился к тому, чтобы унизить ее? Что-то должно было произойти,
необходимо было помешать этому! Но Тельчер с веселым видом хлопнул его по
плечу, назвал его своим коллегой и confrure (собрат, товарищ (фр.).), а
когда Эш с недоуменным видом уставился на него, тот кивнул в сторону обеих