"Лазарь Бронтман. Дрейф закончен; На линии огня (Рассказы и очерки) " - читать интересную книгу автора

принимая на руки банки провианта, трубы палатки, аварийные двигатели, точные
приборы. аккумуляторы, запасы меховой одежды.
К 8 часам утра аврал был закончен. Вездеходы и трактора доставили нас
на зимовку. Она открылась издали, со склона купола своими небольшими
приземистыми зданиями, напоминающими дома степной заимки, и стрелами
радиомачт.
У входа в главный дом, согнувшись в низком приветственном поклоне,
стоял белый медведь, убитый накануне и целиком замороженный. Он держал в
своих лапах обрамленный вышитым полотенцем поднос с хлебом и солью. С
могучей шеи медведя свисала толстая железная цепь, заканчивающаяся
здоровенным ключом "От полюса".
Столы в кают-компании ломились от яств. Колбасы, ветчина, сало,
грудинка, форшмак, паштеты, различные консервы, водка, вина, коньяк. Стены
украшены приветственными лозунгами и портретами, во всю ширь перегородки
распростерлась стенная газета "Широта 82".
Через полчаса все спали мертвым сном. На всем острове не было ни одного
бодрствующего человека. Лишь кок зимовки Курбатов с трудом размыкая
свинцовые веки готовил приправы и гарниры к обеду.
Следующий день начался новым авралом. Нужно было заправить все машины
горючим. Путь предстоял не малый, тяжелый и опасный - сколько летных часов
займет дорога до полюса и обратно никто не знал, и поэтому решено было
залить все баки по пробки. В переводе на цифровой язык это значило влить в
каждый самолет по 10 000 литров бензина или, другими словами, по 850 ведер.
Это был поистине Сизифов труд. На аэродроме мела пурга. Свирепый ветер
больно хлестал лица и заставлял людей пятиться задом. Одетые с головы до ног
в меха, мы мерзли, как голые.
Экипажи во главе с командирами кораблей отрывали из-под снега бочки,
народом грузили их на тракторные сани и затем катали с саней к самолетам.
Дальше начинался самый тяжелый этап: заливка в баки. Все это озеро бензина
нужно было перекачать ручным альвейером.
После двенадцати часов непрерывной напряженной работы экипаж самолета
Молокова донес Шмидту о выполнении задания. Остальные корабли закончили
заливку лишь на следующий день.
Отоспавшись механики немедленно приступили к тщательнейшему осмотру
моторов. Они придирчиво проверяли все цилиндры, компрессоры, валы, свечи,
трубки, краны, тросы управления.
Повреждений почти не было. Лишь на самолете Н-172 немного
деформировался кабан подкоса шасси. Механики Сугробов, Шмандин и Гинкин с
помощью зимовщиков Ходеева и Мельникова, проработав 36 часов, привели лыжу в
вид первоначальный.
Неугомонный Бассейн, воспользовавшись временным затишьем принялся
переделывать систему подогрева моторов, разработав собственную оригинальную
схему использования теплового потока лампы. Осторожный и вечно
подозрительный Ивашина беспокойно ходил вокруг громадной кучи выгруженных из
самолета запасных частей. Часто вздыхая, он старался незаметно всунуть
какую-нибудь деталь в самолет, но, застигнутый укоризненным взглядом
Молокова, сконфуженно клал деталь на место, продолжая, однако, как лунатик
свои виражи над кучей.
Прошел день, другой. За это время папанинцы успели проверить,
рассортировать и взвесить свои груды. 25 апреля была объявлена трудовая