"Лазарь Бронтман. Дрейф закончен; На линии огня (Рассказы и очерки) " - читать интересную книгу автора

сигнала. На переднем крае замерла, приготовясь к атаке пехота. На исходных
позициях стояли наготове танковые полки.
7 часов 40 минут утра. Шквал чудовищной, невероятной силы обрушился на
врага. Какой-то космический обвал звуков и огня! Это рявкнули одновременно
тысячи орудий, прижимая противника к земле, парализуя его волю к борьбе,
заставляя все живое впиваться в землю, прятаться, не дышать.
Огненная буря бушевала над позициями противника, от переднего края до
глубины его обороны, нарушая связь, ломая управление боем, сокрушая всякую
возможность сплотить и организовать силы к отпору. Взятый в плен командир
взвода управления пятой батареи 172-го артполка 72-й пехотной дивизии
лейтенант Артур Эльгорт рассказал, что в первые же минуты радиостанция
батареи была разбита, проволочная связь с соседними частями прервана и
батарея фактически выключилась из стройной системы обороны. Офицеры были
дезориентированы, а солдаты попрятались кто куда мог.
Но это были лишь цветики. Ягодки, многопудовые ягодки, начиненные
смертью и разрушением, были впереди. Не снижая темпа и ярости огня, орудия
начали огромной силы обстрел по заданным целям. Тысячи снарядов ложились в
расположения гитлеровских танков, накрывали огневые позиции неприятеля,
истребляли его пехоту, поднимали на воздух блиндажи, дзоты и доты, корежили
проволочные заграждения.
- Огонь! Огонь! Огонь! - раздавались команды на батареях, в дивизионах,
в полках.
Орудийный шквал сметал все на своем пути. Тщательно подготовленные
инженерные укрепления гитлеровцев были разрушены буквально в течение
нескольких минут. Большинство вражеских батарей, заблаговременно разгаданных
и пристрелянных, умолкло навеки, так и не успев подать голоса. Несколько
десятков орудий пыталось было противодействовать, но их мгновенно засекли и
подавили. Господство нашей артиллерии было полное!
Полчаса длился это смерч. Казалось, что напряжение боя уже достигло
своего апогея. Но это еще не было венцом артиллерийского наступления. Вот в
бой вступили гвардейские минометы. Огненные трассы прорезали потемневшее от
дыма небо. Волны пламени захлестнули неприятельские позиции. Залп следовал
за залпом. Фашистские солдаты и офицеры в ужасе покидали свои убежища, но их
всюду настигало это неумолимое море огня и стали.
Над полем сражения появилась советская авиация. Волна за волной шли
бомбардировщики, штурмовики, истребители. Группы по восемнадцати, по
тридцати, по шестидесяти самолетов. Эскадрильи, полки, дивизии. К ливню
снарядов прибавился град бомб, и жесткий говор авиационных пушек и пулеметов
прорезал гремящий воздух.
И тогда поднялась наша пехота и ринулись наши танки. С криками "ура"
бойцы единым броском преодолели расстояние до вражеских окопов и ворвались в
траншеи противника. Артиллерия перенесла огонь вперед, и наши подразделения
стремительно продвигались по исковерканной и вздыбленной земле, почти
вплотную прижимаясь к всесокрушающему огневому валу.
Сопротивление противника было раздавлено. Окопы и траншеи были забиты
трупами гитлеровцев. Уцелевшие солдаты и офицеры поспешно, почти панически
отступали на вторую линию обороны. Те, кто не успел убежать, покорно
поднимали вверх руки.
- Вскочив во вражескую траншею, я внезапно оказался в окружении пяти
гитлеровцев, - рассказывает красноармеец Бронников. - Следом за мной