"Адепты стужи" - читать интересную книгу автора (Маркьянов Александр)14 июня 1996 года. Белфаст, Северная Ирландия— Давай, Мэрион! Расскажи нам про поросят! Привлекательная девушка, на вид лет двадцати пяти, рыжеволосая, даже не замечала настойчивой руки на своем колене. Революция была важнее. И интереснее… — Вот выхожу я из булочной, сумка у меня большая. И вдруг слышу — «стойте»! Оборачиваюсь — а там трое поросят! Патруль! А у меня в сумке, если покопаться — Инграм — А-ха-ха… — Гы-ы-ы-ы… — И что… — Ну что мне делать оставалось… Дала. — Прямо там? Ах, Мэрион, осчастливила бедного поросеночка! — Да пошел ты! — Нет, Мэрион, ты скажи… Если этот поросенок придет к тебе, ты нас предупреди! Может, он не против групповухи! — Черт, хорошая идея! У меня как раз в гараже завалялся паяльник… — Ха-ха-ха… — Вот и вставь себе его в задницу, придурок! — обиделась девушка, оскорбленная в лучших чувствах — Нет, Мэрион ты нам скажи — ты и в самом деле ему телефон дала? А если он позвонит — то на кого попадет? — На Особый отдел! — Ха-ха-ха… Вот это шутка… Высокий, темноволосый мужчина в гражданской, сильно похожей на охотничью, одежде отхлебнул пива… — Теперь ты нам расскажи, Томми — Про что? — Да про десять мертвых поросят! — А-ха-ха… — Гы-ы-ы-ы… Томми, репортер криминальной хроники в местной газете, давно связанный с ИРА, отхлебнул из кружки темного, забористого эля — в напитках он патриотом не был… — Так вот сижу я в редакции, чо-то печатаю на компе, какую-то муть — звонок! Патруль на улице постреляли! Ну, я как дежурный репортер подорвался и туда. А там — машин полицейских наверное штук десять только с одной стороны, да еще армейские, всю улицу перегородили, короче. Ну, поросенок который стоял в оцеплении меня и спрашивает — а вы куда? А я ему — карточку прессы под нос. — А он? — А он мне и говорит — вали отсюда, козел! — А ты? — Ну, я все улицы-закоулки знаю. Завалился я, короче в квартиру, даме которая там живет пять фунтов дал… — Лучше бы трахнул. Денег бы тратить не пришлось. — Ага, сам ее и трахай. Ей лет пятьдесят. — Ну и что дальше… — И вот подхожу я к окну… занавесочку так осторожно отодвигаю… А там… — Что там? — Десять мертвых поросят! — Гы-ы-ы-ы… — Развалились так на всю улицу, не пройти не проехать… И машина догорает. Ну, я только приладился, пару раз щелкнул, вдруг сверху — бабах! Я аж на пол упал… — И что? — Одиннадцатый мертвый поросенок, вот что! — А-ха-ха… — Вот это дали! — Давненько такого славного денька не было! — Да, давно так поросят не резали… — Интересно, кто это их так? Этот бар среди своих так и назывался — "бар без имени", «безымянный». Все дело было в том, что несколько лет назад неподалеку от него грохнул взрыв, и ударной волной снесло часть вывески, осталось только слово «бар» а название снесло. Сначала у хозяина не было денег, чтобы поправить вывеску, а потом он и вовсе махнул на это рукой. Безымянный бар знали и так, и редко когда он не был полон. Безымянный бар на окраине Белфаста был одним из тех мест, где собирались боевики ИРА, чтобы отдохнуть от «праведных» трудов. Здесь вербовали молодежь в боевые бригады, здесь передавали информацию о том, где можно раздобыть оружие — его обычно закапывали на кладбищах — здесь же договаривались о совершении новых террористических актов. На хозяина — у него было странное имя Джок, как у собаки, внимания никто не обращал, он был всего лишь частью интерьера, добрым гномом, снабжающим страждущих пивом, элем и виски. А напрасно… Вот и сейчас, хозяин заведения — сегодня он работал сам — как нельзя вовремя нарисовался с новой порцией выпивки, как раз в тот самый момент, когда на столе она закончилась. — А классно приголубили поросят, ребята… — как бы вскользь, впроброс заметил он, ловко меняя пустые кружки на полные — Да, классно… — Передайте тому парню, который так метко стреляет, что здесь он в любой день вправе рассчитывать на стаканчик за счет заведения — Если узнаем кто, передадим… — ляпнул Томми, как самый пьяный, и тот же замолк от жесткого толчка локтем в бок — Ладно… — самый старший порылся в кармане, достал оттуда купюру, протянул ее хозяину, осторожно встал со своего места, проверяя, может ли он стоять на ногах — с меня, пожалуй, достаточно. На сегодня. Нормально, Джок? — Вполне — кивнул хозяин, принимая купюру — Я пошел. Не скучайте здесь. А ты, Мэрион, не теряй связи со своим поросеночком. Может пригодится. — Вас проводить, полковник? — Не надо. Дойду. За машиной моей приглядите. — Хорошо, полковник… Проводив взглядом выходящего из бара «полковника» Джок вышел в подсобное помещение, достал сотовый телефон, по памяти набрал номер — Он пошел… Улица была темной и страшной — фонари давно все разбили. Но полковнику было не привыкать — на ногах он вполне даже держался и уверенно шел по вымершей улице, даже не спотыкаясь. Единственной опасностью для него было нарваться на оранжистов Полковник жил в угрюмом, четырехэтажном здании старой постройки, на втором этаже — большим достоинством квартиры было то, что рядом была пожарная лестница. Лампочку в подъезде тоже кто-то разбил, лестница, ведущая в квартиру, была узкой, едва два человека разойдутся — но это и хорошо. Если поднимаешься пьяным — не упадешь. На первом же этаже, Кевин О'Коннел, «полковник» на кого то натолкнулся — как то неуклюже. Будь он трезвым — этого бы конечно не произошло… — Простите… — автоматически сказал он — Да благословит тебя Господь, Кевин… — раздалось в ответ Услышав этот голос, Кевин вздрогнул — сердце на какой-то момент замерло — а потом пустилось отплясывать сумасшедшую джигу. Тело мгновенно покрылось холодным потом. Этот голос часто приходил к нему по ночам — в кошмарных снах… — Что встал, Кевин? Пошли… — Что вы здесь делаете? Вы же… — В отставке, в отставке… И заметь, Кевин, тебя я никому не передал, законсервировал. Выполнил свое обещание. Если бы тебя начал вести кто-то другой — скорее всего, тебя бы уже закопали с простреленной башкой и коленями. Так что свои обязательства по отношению к тебе я честно выполнил. — Что вам нужно? — Нужно… — священник, чье лицо почти полностью скрывал капюшон сутаны, кивнул на кровать, на которой лежал толстый, большой конверт из манильской бумаги — открой и прочитай… Трясущимися руками «полковник», ставший сейчас одним из батальонных командиров белфастской бригады ИРА вскрыл конверт. В нем было два листа убористого машинописного текста, остальное пространство занимали деньги — пачки крупных купюр в банковской упаковке, долларов. Их было много. Полковник отложил пакет с долларами, вчитался в убористый, напечатанный мелким шрифтом текст — и почувствовал себя плохо… — На кого вы работаете? — Я… На себя самого, какая разница! То, что я предлагаю тебе сделать, сделает тебя героем среди своих. — Это провокация… — полковник не мог поверить в написанное — это… — Это шанс для тебя. Если ты это сделаешь — никто потом не поверит, что ты наш агент. Вернее, мой агент. Ни одна разведслужба не позволит своему агенту сделать подобное. — Меня потом убьют. Найдет и убьет САС безо всякого суда. — Там помимо налички, две банковские карточки. На них — полмиллиона фунтов — как видишь, с деньгами я тебя не обижаю. На операцию ты потратишь максимум двести — остальные все твои. Оружие за мой счет, я его уже оплатил и перевозку до Британии — тоже. Если почувствуешь, что пахнет жареным — смывайся. Денег тебе хватит — учитывая и твои старые накопления. — Я… — Решайся! Разве у тебя есть выбор?! Полковник смотрел на расплывающиеся перед глазами строчки. — Хорошо… — Не слышу! — Хорошо. Сделаю. — Ну, вот и договорились… — священник встал с кровати, пошел к двери — да, кстати, Кевин… Тебе ничего не известно о том парне, что расстрелял патруль на улице? — Нет. Он не из наших. — Русский? Я давно не был в этих краях. — Возможно. Мы ничего про него не знаем. — Как же тогда общаетесь? — Через интернет. Он оставляет нам сообщения. Каждый раз из разных мест. Священник кивнул — так он и думал. Схема действий русского выдавала в нем серьезного противника. — Если что-то узнаешь реальное про этого русского — сто тысяч фунтов. — Понял… — Как будешь готов — сообщишь мне. Код старый. — Хорошо… — Ну, тогда спи. Приятных снов. Священник ушел — испарился, словно злой дух. А Кевин О'Коннел, «полковник», командир батальона белфастской бригады ИРА остался сидеть в своей тесной комнатушке, бессмысленно уставившись в стену, словно ища какую-то непостижимую человеческим умом истину на грязных разводах обоев… |
|
|