"Картер Браун. Ностальгия по убийству ("Мэвис Зейдлиц")" - читать интересную книгу автора

побаивается. Обыкновенный трусливый муж-подкаблучник. Да и с мужчинами я
умею обращаться. Чуть что - коленкой в пах.
И Селестина сделала ногой характерное движение. Потом снова отвернулась
и уставилась в окно.
Водитель из мистера Томчика был никудышный. Машину все время трясло и
дергало, два раза мы чуть не "поцеловались" с джипом, который был впереди.
На третьем перекрестке мистер Томчик не заметил, что едет на красный свет, и
прямо на нас выскочил на мотоцикле какой-то краснорожий бородач. Он что-то
вопил, перекатываясь через бампер, потом упал; я зажмурила глаза, решив ни
за что не открывать их до самого конца поездки. Пришлось зажать и уши, чтобы
не слышать криков, свистков и визга тормозов.
Прошло четверть часа. Машина катила вперед, и я рискнула открыть глаза.
Мы были уже за городом. Дорогу, по которой мы ехали, обступали высокие
деревья. Надо отдать должное мистеру Томчику: он и здесь ухитрился нарушить
правила движения - вел машину совсем не по той стороне дороги, по которой
следовало.
Неожиданно автомобиль взобрался на вершину холма. Окрестности
предстали, как на ладони. Я увидела вдали большой дом причудливой
архитектуры и океан за ним. Жилище Алекса Бланта стоило того, чтобы
рассмотреть его во всех деталях. Высокая изгородь, озерцо, башенки, арки,
двор с садом камней, ромбовидные окошки... Да, фантазией Олтон Эсквит
обделен не был. Уж не перенес ли он сюда декоративные причуды того старого
фильма, где Марлен Дитрих верхом на верблюде флиртует с Гарри Купером? Во
всяком случае, у меня сложилось впечатление, что в стенах этого дома можно
было снять дюжину фильмов из разных эпох разных народов.
Когда мы подъехали совсем близко, я увидела, что место довольно
запущено. Стены поросли мхом, озерцо покрыто ряской, так что о купании нет и
речи, каменные плиты, которыми покрыт двор, потрескались и сквозь них
проросла трава.
У парадного крыльца Уолтер Томчик нажал на тормоза в последний раз,
машина жалобно заскрипела и, наконец, остановилась. Все сидели молча.
Наверное, никто не мог поверить, что кошмарной поездке пришел конец. Первой
заговорила Селестина:
- Мэвис, я должна тебя предупредить: если ты ударишь по любой из этих
стен так, как по моей ноге, дом рухнет.
Я хмыкнула, но ничего не ответила.
Мы вылезли. Тяжеленную парадную дверь скрепляли какие-то металлические
штуковины и множество гвоздей с проржавевшими шляпками. Сама дверь была
сделана в виде арки. Все это навело меня на мысль: не пытался ли мистер
Эсквит обезопасить себя от набегов арабов-кочевников, появись оные в этих
местах.
Нина Фарр подошла к большому бронзовому колоколу и, ухватившись за
веревку, ударила в него. Звук, огласивший окрестности, был настолько
неприятен, что именно его я выбрала бы для оповещения о конце света.
Правая половина двери-арки открылась, и показался самый настоящий джинн
из старых фильмов ужасов. Он глядел на нас не мигая. Я попятилась.
- Что... это?
- Ты имеешь в виду Ахмеда? - Селестина, усмехнувшись, указала
подбородком на джинна, чей лысый череп сиял в лучах заходящего солнца.
- Это... человек?