"Сандра Браун. В объятиях заката " - читать интересную книгу автора

- Господи Иисусе, пусть я умру сейчас! - молила она, чувствуя
приближение следующей схватки. Подобно летнему грому, в ней нарастало
что-то, набирая силу, чтобы сокрушить стены ее тела. Боль эхом отзывалась
во всем ее теле, подобно тому, как отзвуки грома, отражаясь от склонов гор,
докатываются до их подножий.
Вчера вечером она старалась не обращать внимания на боль и продолжала
идти. Но когда отошли воды, она была вынуждена лечь. Она не хотела
останавливаться: ведь каждый день прибавлял еще несколько миль к расстоянию
между нею и трупом, который, наверное, уже обнаружили.
Лучше бы он сгнил и его не нашли никогда - но вряд ли стоило надеяться
на такую удачу.
Наверняка эта безжалостная боль, которую она сейчас испытывает, Божье
наказание за радость видеть одно из его созданий мертвым. И за нежелание
принимать участие в жизни того, кого она девять месяцев носила под сердцем.
Хотя дитя и было безгрешно, она молилась о том, чтобы не увидеть этой новой
жизни, так яростно вырывавшейся из ее тела. Она молилась о том, чтобы
умереть раньше.
Следующая схватка, самая сильная из всех, заставила ее
полуприподняться. Ночью, когда розоватые воды залили ей панталоны, она
сняла их и отбросила в сторону. А сейчас, нащупав, подняла и вытерла ими
залитое дождем и слезами лицо. Она безотчетно дрожала от страха и от боли.
Ее истерзал этот последний бунт ее тела. Подняв истрепанный подол платья и
похожие на паутину остатки нижней юбки выше согнутых колен, она осторожно
положила руку между ног...
- О-ох... - всхлипнула она и зарыдала.
Ее пальцы наткнулись на головку ребенка; рука была покрыта кровью и
слизью. Она в ужасе раскрыла рот, раздался пронзительный вопль - ее тело
напрягалось и изгибалось, стараясь исторгнуть существо, которое после
девяти месяцев бережного взращивания вдруг стало чужеродным.
Она приподнялась на локтях, развела ноги пошире и напрягла брюшной
пресс. Толчки крови отдавались у нее в ушах, кровавая пелена стояла перед
крепко зажмуренными глазами. Она до боли стиснула челюсти, губы ввалились,
лицо было похоже на страшную маску. В коротких промежутках между схватками
она вдыхала и выдыхала сладостный воздух. А боль подступала снова и снова.
Она вскрикнула и оставшиеся силы вложила в последний толчок, направив
весь свой вес в одно-единственное узкое место, ставшее вдвое шире.
И - все. И - освободилась. Измученная, она упала на спину, судорожно
хватая воздух ртом и радуясь прохладным каплям дождя, омывавшим ее лицо. В
густом лесу было тихо, если не считать ее тяжелого дыхания и звука тяжко
падающих капель. Отсутствие звуков было неестественным, пугающим, странным.
Новорожденный не кричал и не шевелился.
Забыв о своих молитвах, она попыталась сесть и откинуть подол длинной
юбки. И вдруг звериный вой горя и отчаяния вырвался из ее стиснутых губ -
она увидела ребенка, комочек голубоватой плоти, который лежал, мертвый, меж
ее ног, так и не узнав, что такое жизнь. Орудием его смерти стала
задушившая его пуповина; она обмоталась прямо вокруг горла. Сморщенное
личико... Он сделал самоубийственный прыжок в этот мир. Она подумала, что
он, должно быть, сам выбрал смерть, инстинктивно понимая, что его будут
презирать все, включая собственную мать, и предпочел умереть, а не жить в
унижении.