"Сандра Браун. От ненависти до любви " - читать интересную книгу автора

другом волновался, не веря в собственную удачу, победитель какой-то
викторины; на третьем рекламная домохозяйка не на шутку была взволнована
пятнами на белье, которые не брал обычный стиральный порошок. Две местные
частные телестанции дружно гнали черно-белые кинокомедии тридцатилетней
давности. Отдельный монитор был сплошь заполнен цифрами, отражающими
состояние рынка ценных бумаг. Тот же, который был подключен к их
собственной студии, оставался темен и тих.
Над рядами письменных столов витали густые клубы табачного дыма. В
одном углу шла оживленная перестрелка комками мятой бумаги. Это изнывали от
безделья редакторы, ожидающие возвращения с заданий корреспондентов с
текстами и отснятым материалом. Продюсер шестичасового выпуска изливал
кому-то душу, кляня на чем свет стоит свою бывшую жену. Слушатель ему
попался идеальный - молчал и только сочувственно кивал головой. Телефоны
надрывались от звонков. Телетайпы деловито отстукивали новости со всего
света.
Рабочий стол Пинки был пуст. Кари бочком прошла на свое место, которое
было отгорожено от других переносной ширмой, в образовавшийся укромный
"загончик". Стол оказался завален корреспонденцией. Просмотрев письма, она
отложила в отдельную стопку карточки с соболезнованиями. Через час ее
правая рука онемела от писанины - каждому из авторов этих посланий
надлежало выразить признательность за разделенную скорбь.
Едва она справилась с этим нелегким делом, как тишина была нарушена
потоком соленой брани. Так виртуозно мог выражаться только один человек на
свете. Поднявшись со стула, Кари увидела, как Пинки подходит к своему
столу, не переставая разносить на ходу понуро плетущихся следом Салли
Дженкинс и режиссера студии. От его сигареты уже почти ничего не осталось,
однако Пинки, не замечая этого, яростно перекатывал крохотный тлеющий
окурок из одного уголка рта в другой. Его жидкие волосы стояли дыбом, -
казалось, с их концов вот-вот посыплются искры.
И тут он заметил Кари. Поперхнувшись ругательством, Пинки оттолкнул
спутников в сторону и ринулся к ней.
- Слава тебе господи, вернулась! А то я тут без тебя, наверное, скоро
с ума сойду. - Пинки крепко обнял ее, а потом гневно обернулся к другим. -
А вам что, делать нечего? - заорал он. - А ну за работу, бездельники, живо!
Не обращая внимания на вопли начальника, Салли Дженкинс сочувственно
положила руку на плечо Кари.
- Уже вернулась? Так скоро?
Выражая сочувствие, девушка с вьющимися рыжими волосами широко
распахнула глаза, изобразив саму невинность. Однако ее невинный вид не мог
ввести Кари в заблуждение. Как-то раз один знакомый кинорежиссер поведал ей
о собственном свидании с Салли, снабдив свой рассказ такими подробностями,
которые невозможно было выслушивать без содрогания. Бюст рыжеволосой
красавицы своими пропорциями до смешного напоминал грудь куклы Барби. Что
было вовсе неудивительно, поскольку эта часть тела была дарована ей не
господом, а одним из городских светил в области пластической хирургии.
Впрочем, благодаря умелому использованию своего выдающегося во всех
отношениях украшения Салли давно окупила стоимость операции. Кари
недолюбливала ее, поскольку рыжая лиса без зазрения совести пускала в ход
свои прелести для продвижения вверх по карьерной лестнице, тогда как другим
для этого приходилось работать на износ.