"Паскаль Брюкнер. Похитители красоты" - читать интересную книгу автора

опирался, чтобы его услышали. Мне от этого закрытого лица было не по себе.
Он меня видел, а я его нет, не было ни единой щелочки, через которую я
могла бы заглянуть в его душу. Я ведь так и не знала, кто он такой и как
его зовут. Время от времени он брал мою руку и, хоть я невольно морщилась,
сжимал ее в своей. Это была не угроза, а выражение солидарности, жест
собрата по несчастью, просьба о поддержке. Мы пустились в плавание по
волнам его жизни, и это пожатие было вроде глотка спиртного для бодрости
перед трудной дорогой. Он рассказал, как застряла машина в горах, как
пришло спасение, и продолжал так:



ОСТОРОЖНЫЙ СТЕРВЯТНИК


Мы приближались к дому, зажатые на переднем сиденье "рейндж-ровера", и
только дивились сноровке водителя, который безошибочно вел машину сквозь
метель. Я все думал, что же это за странный хозяин и почему он сначала
проявил такую подозрительность, а теперь готов оказать нам гостеприимство.
Ни я, ни Элен даже не представляли себе, что нас ожидало. Но здесь я
должен прерваться и рассказать вам о том, как я познакомился с моей
спутницей.
Так вот, зовут меня Бенжамен, Бенжамен Толон, это имя мне дали не иначе
в насмешку, если учесть, как потрепала меня жизнь [Benjamin - любимец,
баловень судьбы (фр.)]. Я с детства отмечен печатью вырождения, я и на
свет появился старым и усталым, как будто принадлежу к вымирающей породе.
Мне сейчас тридцать восемь, а выгляжу я на все пятьдесят. Во мне скрыт
труп, он разъедает меня изнутри и растет за мой счет. С ранних лет я
мечтал: вот бы найти такого торговца, у которого можно покупать время
порциями, чтобы замедлить разрушение. Седина припорошила мою голову еще в
колыбели да так с тех пор и осталась.
Скромный провинциал из Центральной Франции, младший сын в небогатой
семье, все детство я прожил в болоте смертной скуки. Когда мне стукнуло
шестнадцать, я сбежал в Париж, полный решимости порвать со своей средой. Я
приехал в столицу сентябрьским днем; на каждом перекрестке меня ослепляли
шикарные дома и нарядная публика, опьяняли запахи богатства и свободы. В
тот день я поклялся себе, что ноги моей больше не будет в городке Т. -
отец служил там по земельному ведомству, - где бездарно пропала моя
юность. Я проклинал ограниченность своих родителей и всех предков, чьим
единственным чаянием из поколения в поколение было подняться по социальной
лестнице хоть на одну ступеньку. Один в Париже, без гроша в кармане, я
мечтал найти новую семью, которая в утешение за годы, прожитые в старой,
открыла бы передо мной блестящие перспективы.
Но обольщался я недолго: столица оказалась мне не по зубам. Ни силой,
ни интеллектом я не мог покорить ее. Ни одна из ролей, отведенных в нашем
обществе беднякам - холуя, хулигана или бунтаря, - мне не подходила. У
меня была только одна страсть - книга, единственные мои союзники в борьбе
со временем. Людям я предпочитаю книги: они уже написаны, их открываешь и
закрываешь, когда хочется. Ведь к человеку никогда не знаешь, как
подступиться, его не отложишь и не уберешь на полку. С грехом пополам сдав