"Кирсти Брукс. Разговоры под водку " - читать интересную книгу автора

Сердце бухало так, как будто я бежала, а не лежала. До меня донесся
женский голос. Новая подружка Дэниела? Она разговаривала с собакой, которая
как будто ее узнала. Я встала на четвереньки, молясь, чтобы не высунулась
задница, и прислушалась. Господи, а что, если у нее есть ключ? В горле встал
комок. Сглотнув, я смахнула слезу - ведь по натуре я девушка совсем не
храбрая.
Она, что-то приговаривая, ушла - мимо окна вновь прошагали ее хорошо
натренированные ноги, а вслед за ними просеменили мохнатые лапы и
проволочился противный хвост. Щелкнула калитка, и они исчезли. Я перевела
дух - хорошо, что хоть не описалась.
Мои онемевшие ноги будто кололо иголками. Я, как кукла, растопырила их
на полу и прислонилась спиной к стене. Надо было подвигаться, чтобы размять
затекшие конечности. Но в тот момент я не могла делать ничего другого, кроме
как сидеть и тихо ругаться. Потом, поерзав немного, я огляделась, пытаясь
составить себе представление о Дэниеле. В доме преобладала яркая обстановка
в стиле магазинов "Икея" и "Фридом". За телевизором, на буфете, стояла целая
куча фотографий. Его мать была чем-то похожа на Ленина. Остальные
родственники, казалось, страдали несварением желудка и запахом изо рта, так
как все либо морщились, либо были сфотографированы в одиночестве. Плохо
дело.
Кризис миновал. Я встала, решив покинуть гостиную. Дверь, ведущая из
прихожей, и сам коридор-пристройка представляли собой витраж, что совсем не
сочеталось с современной обстановкой гостиной. Мне эти романтические
цветочные мотивы никогда не нравились - слишком старомодно. Напоминает
бледно-розовое мыло с выдавленным орнаментом и тесьму на занавесках (как
дома у моей золовки Денис).
Я протиснулась через дверь и расслабилась в полумраке замкнутого
коридора. Все четыре двери были закрыты. Постепенно мои глаза привыкли к
темноте. Я то и дело сжимала и разжимала кулаки, чтобы руки не дрожали - мне
всегда было не по себе в гробовой тишине. Так и хотелось взорвать ее хитами
бродвейских мюзиклов. Чтобы сдержать себя, я, открывая дверь первой комнаты,
тихонько насвистывала. К середине песни "My Little Buttercup" стало ясно,
что там светло - жалюзи были подняты больше, чем наполовину, и все было
хорошо видно. Не то я попала в чулан, не то кому-то вообще все было до
лампочки. Везде валялась одежда. Коробки с вином были початы и наполовину
пусты. Огромный, темного дерева шифоньер, стоящий слева от окна, тоже был
открыт, и из него вывалился целый ворох одежды. Женской. Либо "Ленин" давно
умер, либо Элен начала перевозить сюда свои вещи, либо бывшая подружка
Дэниела еще не совсем съехала. Я подняла розовый шарф - миленький. В комнате
было еще пять ящиков с одеждой и столько же с вином. Все слегка подернулось
пылью. Интересно, все эти вещи Элен были не нужны, или она просто не
подозревала об их существовании?
К стоящему в углу старинному книжному шкафу тоже были придвинуты
коробки. В середине располагалась застекленная книжная полка. Она была
заперта. Я подошла и, отодвинув коробки, открыла две нижние дверки. Ничего,
кроме столового сервиза, притом весьма некрасивого. Огромные распустившиеся
розы, обвитые атласными красными лентами. Достаточно одного взгляда, чтобы
потерять всякий аппетит. Однако ключа от стеклянных створок нигде не было
видно.
Я посмотрела сквозь стекло. Тьма книжонок в бумажном переплете да пара