"Кирсти Брукс. Разговоры под водку " - читать интересную книгу автора

туда. Я вела ее за ручку, согнувшись в три погибели. Моя машина была
припаркована рядом с почтовым ящиком на углу, недалеко от заржавевшего
белого "фольксвагена-жука". Я подозвала Роджера, который трусил за нами, и
мы все вместе перешли улицу. До сих пор никакого движения за окнами дома
номер семнадцать не наблюдалось.
Я постучала в дом. Роджер принялся облизывать лицо малышки, когда за
дверью послышалось движение. Наконец дверь задергалась и распахнулась.
Женщина с растрепанными волосами держала деревянную ложку с какой-то
загустевшей массой, похожей на клейстер. Я вспомнила, что вчера утром мы
встретились в парке. Теперь и лицо девочки под слоем мороженого показалось
мне знакомым. Это была Пенни, которую не пустили на качели. Я надеялась, что
они не узнали меня.
Женщина схватила девочку за плечи:
- Пенни! Где ты была?
- Извините, - сказала я в виде вступления. - Я прогуливалась в парке, а
она сидела там со своей собакой. Я подумала, что вы волнуетесь.
- У вас есть дети? - спросила мамочка Пенни и посмотрела на меня так,
как будто я предлагала ей купить тур на Багамы.
В это время из дома явно потянуло чем-то горелым.
- Э-э-э, - сказала я неопределенно, пытаясь украдкой заглянуть ей за
спину. - Я точно не знаю, хотя вокруг их много бегает. Но мне кажется, у вас
что-то пригорело.
Изобразив, таким образом, бдительную гражданку, я гордо выпрямилась. Но
тут она за шкирку втащила Пенни в дом, сграбастала собаку и замахнулась на
меня поварешкой, и все лицо у меня разом оказалось в чем-то желтоватом.
Солидная порция осела на губах. На вкус это напоминало сахарную пудру.
- Она еще маленькая. Не могла она играть в парке одна! - И мамаша
шваркнула дверью.
Я с минуту постояла, ошеломленно уставившись на полоски краски на
двери, и побрела обратно к скамейке. У меня не было другого выбора -
придется и дальше торчать тут как пришитая. А я просто умирала, как хотела
домой, в ванну. Ведь я уже просидела здесь пять часов и запачкала все руки
об эту скамейку. Делать нечего, я стерла сахарную пудру подкладкой
вывернутого рюкзака. Но лицо все равно оставалось липким. Я, как
супермодель, взбрызнулась водой "Эвиан". И наконец мой нос снова приобрел
розовый цвет.
Я достала журнал. Предполагалось, что Дэниел вернется с работы только
часа через два. И я хотела, чтобы мамочка Пенни и копы (в том случае, если
бы ей взбрело в голову позвонить в полицию) ничего не заподозрили. Кроме
того, я отчаянно хотела забыться статьей о Брэде Пите - не дожидаясь, пока в
мою голову снова полезут воспоминания о том, как я в пять утра поблизости от
ночного клуба имела неприятный разговор с Роном.
Меня бросало в дрожь при мысли о той пятерке, которую он дал мне на
такси в ответ на мою просьбу проводить меня домой. Я потратила ее тем же
утром, в придорожной забегаловке. "Больше никогда не буду пить коктейли", -
сказала я себе. Во всяком случае, те, которые кроме как неприличным словом
никак назвать нельзя.
- Эй, Кэсс, - позвала Зара, осторожно входя в спальню и пытаясь
удержать поднос, на котором стоял кофе. - Памела Андерсон звонила. Хочет
отобрать у тебя свои груди.