"Макс Брукс. Мировая война Z " - читать интересную книгу автора

одинакового типа на разных частях тела. Я спросил одного мужчину, который
показался наиболее толковым, кто ранил людей. Он ответил, что это случилось,
когда они пытались "его" утихомирить.
"Кого именно?" - спросил я.
"Нулевого пациента" я нашел в другом конце города запертым в пустом
доме. Двенадцатилетний мальчик. Ему связали пластиковым шпагатом запястья и
ноги. Он содрал себе кожу, пытаясь избавиться от пут, но крови не было, как
не текла она и из открытых ран, язв на руках и ногах и большой сухой дыры на
месте большого пальца. Парнишка корчился как животное, кляп заглушал
рычание.
Вначале жители деревни не хотели меня к нему подпускать. Просили не
дотрагиваться до него, потому что он "проклят". Я отмахнулся от них и достал
перчатки и маску. Кожа мальчика была холодной и серой, как цемент, на
котором он лежал. Я не обнаружил ни пульса, ни сердцебиения. Его безумные
глаза были страшно выпучены. Он пристально следил за мной, словно хищник.
Пока я его осматривал, мальчик вел себя с необъяснимой враждебностью,
тянулся ко мне связанными руками и пытался укусить сквозь кляп.
Он так дергался, что пришлось позвать на помощь двоих крепких
деревенских парней. Сначала они не двинулись с места, только жались у дверей
как напуганные зайчата. Я объяснил, что нельзя заразиться, если надеть
перчатки и маски. Когда они снова покачали головами, я сменил тон и приказал
им подчиниться, хотя и не имел на то законного права.
Это подействовало. Один из парней схватил мальчика за ноги, второй
прижал руки. Я решил взять кровь на анализ, но набрал лишь коричневую вязкую
жидкость. Когда я вытаскивал иглу, мальчик опять забился.
Один из моих санитаров, тот, что держал руки пациента, Решил придавить
их к полу коленями. Но мальчик неожиданно сильно дернулся, и я услышал, как
захрустела его левая рука. Зазубренные края лучевой и локтевой костей
проткнули серую плоть. Мальчик не вскрикнул и, похоже, даже ничего не
заметил, но у обоих моих помощников не выдержали нервы. Они вскочили и
выбежали из комнаты.
Я и сам невольно отскочил на несколько шагов. Мне стыдно это признать.
Я работал врачом почти всю сознательную жизнь. Меня обучила - можно даже
сказать, вскормила - Народно-Освободительная армия Китая. Я исцелил больше
раненых бойцов, чем выпадало на чью-либо долю, столько раз смотрел смерти в
лицо, а теперь испугайся, по-настоящему испугался хрупкого ребенка.
Мальчик начал дергаться в моем направлении, он совсем освободил руку.
Плоть и мышцы рвались до тех пор, пока не осталась одна культя. Теперь,
помогая себе правой рукой с привязанным к ней обрубком левой, он тащил себя
по полу.
Я выскочил наружу, заперев за собой дверь. Попытался успокоиться,
подавить страх и стыд. У меня еще дрожал голос, когда я спрашивал у жителей,
как заразился ребенок. Никто не ответил. Послышались удары в дверь: мальчик:
слабо стучал кулаком по тонкому дереву. Мне хватило выдержки не подскочить
при этих жутких звуках. Я молился, чтобы деревенские не заметили, как я
побледнел. Сорвавшись на крик от страха и отчаяния, я повторил, что должен
знать, как ребенок заразился.
Вперед вышла молодая женщина - возможно, мать ребенка. По ее лицу было
видно, что она много дней плакала: глаза сухие и красные. Женщина
рассказала, что это произошло, когда мальчик с отцом "ловили луну", то есть