"Лидия Брюханова, Виктор Кузнецов. Разведчик Николай Кузнецов " - читать интересную книгу автора

девушкой, с которой танцевал Ника, Кузнецов публично отчитал остряка -
"пустозвона балалайкина".
И над комсомольцем-активистом начали сгущаться тучи. У клокотавшего
местью Копейки появился союзник - секретарь комсомольской организации. Тот
нашел предлог выступить в роли "сугубо бдительного". Собрав послушный для
себя круг студентов, секретарь устроил "расширенное" заседание бюро ячейки и
выступил обвинителем Кузнецова. Секретарю рьяно помогал Копейка. Николаю
вменялось в вину, что он якобы принадлежал к кулацкой семье и вместе с
отцом, белогвардейским офицером, отступал с белыми.
- К тому же ты дружил с "есенинцем" Белоусовым! - кричал Копейка. (Федя
Белоусов неделей раньше был исключен из комсомола за то, что дружил с
девушкой из старой интеллигентной семьи, где действительно почитали
Есенина.)
Удар, подготовленный интригами, был для Ники неожиданным. Бюро заседало
не в полном составе, Кузнецову не дали высказаться. Здесь, в трудную для
него минуту, Ника узнал, что один из друзей, которому он когда-то верил,
трусливо отвернулся и даже закулисно участвовал в подготовке травли
Кузнецова.
Использовав факты из биографии Николая в искаженном виде, секретарь
ячейки поставил вопрос о "пребывании" его в комсомоле. При голосовании
большинством в два голоса Николай Кузнецов был исключен из комсомола и с
последнего курса техникума. Но он понимал, что подтасовку фактов под
лозунгом борьбы с кулачеством протащили те, кто хотел свести с ним личные
счеты.
- Ника уходил со слезами на глазах, - вспоминает Александра Фирсовна
Тарасова, соученица Николая, проживающая ныне в Перми. - Обратившись к
собранию, он сказал: "Здесь произошла ошибка... Мне выразили политическое
недоверие. Но вы еще услышите обо мне! Я докажу, что со мной поступили
несправедливо. Я докажу, что достоин называться сыном социалистической
Отчизны".
Этот страшный сам по себе удар, обрушившийся на плечи
восемнадцатилетнего юноши, да еще накануне окончания техникума и
осуществления заветной мечты о работе в любимых уральских лесах, мог бы
свалить и более зрелого человека. Но убежденность в своей правоте, глубокая
уверенность в том, что несправедливость будет исправлена, помогли Николаю
Кузнецову найти в себе мужество и силы, чтобы справиться с потрясением,
выстоять, не надломиться, не опустить рук. Дома, когда мать уговаривала сына
бросить свои хлопоты, не мучить себя переживаниями, Ника с суровой
решимостью ответил:
- За правду я буду стоять насмерть!..
Вернувшись домой, Ника стал работать в коммуне "Красный пахарь". Вместе
с братом Виктором и старыми друзьями-коммунарами он возил сено, дрова,
ухаживал за скотом. Многие односельчане недоуменно спрашивали Николая:
- Как это получилось? Ты учился, почти уже техник, был активным
комсомольцем и вдруг возишь навоз?
- Меня не смущает физическая работа, - отвечал им Ника. - Любой труд
почетен. Пройдет немного времени, и я докажу, что могу не только навоз
возить, но и делать что-либо посерьезнее.
В связи с постигшим его в эти дни несчастьем, Ника написал на
фотографии, которую подарил брату Виктору: "Как видишь, мое лицо невольно