"Ханс Кристиан Браннер. Никто не знает ночи " - читать интересную книгу автора

конце концов и голоса, и мелодия, и игра красок сливаются воедино,
преобразуясь в причудливую тень на стене - или это в зеркале? Там, кажется,
и правда есть кристально ясное сверкающее зеркало?
Томас открыл глаза. Он опять сидел в своем кресле и опять спрашивал
себя, почему он испытывает эту дурацкую ревность, и отвечал себе, что в
действительности это никакая не ревность, а желанная гарантия верного,
непоправимого краха, который служит человеку последним надежным прибежищем,
и одновременно сознавал, что от этой мысли ему ничуть не легче. Он увидел,
что жрица Мария поднялась с колен и идет прочь, торопясь и спотыкаясь,
казалось, она вот-вот закричит, раздастся вопль... Но она исчезла. Прямо
напротив была все та же качающаяся нога с белой стрелкой на черном носке и
физиономия, которая все так же ухмылялась с видом снисходительного
превосходства, а голос - голос давно уже что-то говорил, но он уловил лишь
последние слова начатой фразы:
- ...нечто совсем другое.
- Что - совсем другое? - спросил Томас.
- То, о чем мы говорили. Чувства, которые испытываешь, когда любишь
женщину.
- Разве мы об этом говорили? - Томас тотчас пожалел о сорвавшемся с
языка вопросе: властные светлые глаза мгновенно изменили выражение и рука -
докторская рука - опять потянулась к нему через стол, так что он невольно
отпрянул, спасаясь от нее. - Извини,- сказал он, - я, наверно, отключился на
минутку. Бывает, что сидишь, сидишь - да вдруг и заснешь, словно в яму
провалишься. Но это неважно. Ты продолжай. Что ты хотел сказать?
- Ты очень бледный. Тебе плохо? - спросил доктор.
- Нет, нет, отнюдь. Мне никогда еще не было так хорошо. Ну,
рассказывай. Итак, что же ты чувствуешь, когда любишь женщину?
Феликс придвинулся ближе.
- Я воспользуюсь образом, - начал он с тонкой улыбкой. - Представь
себе, что ты взбираешься по крутой горной тропинке. Она прихотливо
извивается и петляет, и ты никогда не знаешь, что тебя ждет за следующим
поворотом, то ли райский уголок, то ли бездна. Заранее никогда не знаешь. -
Он умолк и затянулся сигаретой. - Но, как бы там ни было, поднимаешься все
выше, и воздух становится все разреженней. - Он снова затянулся. Теперь он
сидел так близко, что Томас слышал его дыхание и видел, как пульсирует
огонек его сигареты. Вот он сделал глубокую затяжку, вот он выпустил дым
двумя тонкими струйками через ноздри. - На последнем крутом участке пути
сознание мутится, - продолжал он, - в глазах туман, земля под ногами
колеблется. И вдруг...
- ...вдруг ты оказываешься на вершине, и тебе открывается
небо, -перебил его Томас. - Глубоко внизу лежит земля с ее горами,
равнинами, лесами, и ты слышишь голос, который говорит: взгляни, все это
будет твое, если ты упадешь и... нет, если ты бросишься отсюда вниз, и пусть
ангелы твои... - Он поднял стакан и увидел, как жемчужные цепочки воздушных
пузырьков ползут вверх. За стаканом он различил искаженные черты докторской
физиономии, а за ней, позади нее... Это что же за демон заявляет о себе,
неся этот путаный вздор? - подумал он и в тот же миг услышал голос Феликса.
- ...путаный и туманный метафизический вздор. Я просто воспользовался
образом, чтобы ты понял, какие чувства испытывает нормальный мужчина при
достижении совершенной эротической кульминации после обстоятельной