"Жан Брюс. Этим займется ОСС 117 ("ОСС 117") " - читать интересную книгу автора

нет никаких причин рисковать в операции, смысла которой я не понимаю.
- Даю вам слово.
Еще вчера "Голиаф" достал Юберу поношенную одежду, похожую на ту, что
носят обычные люди. Он ушел в лавочку, витрина которой была закрыта по
причине воскресенья, и вернулся через несколько минут с револьвером
"маузер", выпущенным до 1914 года.
- Вы стащили его в музее? - спросил Юбер, смеясь.
- Его очень аккуратно хранили, и работает он хорошо. Барабан полный, но
других патронов у меня нет; вам придется довольствоваться этими в случае
стычки.
- Спасибо, - сказал Юбер, взяв оружие.
Оно было тяжелым и очень хорошо ложилось в руку. Юбер осмотрел его,
потом сунул за пояс. "Голиаф" дал ему часы.
- Скажите, - спросил Юбер, - в этой стране у прислуги в воскресенье
действительно выходной?
- Да, это абсолютное правило.
- Без исключений?
- На исключения посмотрели бы очень плохо.
Он думал о Марии, домработнице Монтелеоне, он не имел никакого желания
встречаться с ней. На этот раз он намеревался воспользоваться восьмичасовой
сменой охраны, поскольку темнело в семь.
"Голиаф" объяснил ему кратчайшую и самую спокойную дорогу от
Русаковской до улицы Чита. По словам сапожника, дорога заняла бы меньше
двадцати минут. Юбер чувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы проделать
такой путь. Чтобы не привлекать к себе внимания, он снял с лица повязку.
Раны нормально заживали.
В семь часов десять минут он вылез через окно в узкий и темный двор и
вышел на улицу.
В этот час улицы города были очень оживлены - люди возвращались с
воскресной прогулки. Юбер считал, что это очень хорошо. Чем плотнее толпа,
тем меньше для него риск быть замеченным.
Ему понадобилось чуть больше двадцати минут, чтобы дойти до улицы Чита.
Когда он заметил милиционера, дежурившего перед виллой ученого, его сердце
бешено заколотилось.
Какое-то мгновение ему хотелось отказаться от своего замысла,
отступить, но он взял себя в руки. "Ты пойдешь!" - приказал он себе.
Он прошел мимо охранника на ватных ногах, свернул на дорогу и прошел до
конца тропинки...
Самое сложное было сделано, остальное должно было происходить в тени.
Он был прав, думая, что милиция не усилит охрану дома ученого. Если,
конечно, никакой сюрприз не ждет его внутри.
Когда прибыла смена, он лежал на животе за забором. На этот раз ему
было труднее перелезать через стену, и он сделал это на пять метров левее.
Подтягиваться было тяжело и очень больно. Заныли все его раны. Он лег
на гребень стены, тяжело дыша, и нагнулся, чтобы попытаться разглядеть, что
внизу, прежде чем прыгнуть.
Но он не смог ничего увидеть. Он скользнул вниз, упал на цветы, не стал
исправлять повреждения и, не теряя времени, пошел к дому.
На кухне горел свет. Он приблизился очень осторожно, стараясь не
выходить из тени, и замер за деревьями, откуда мог видеть...