"Валерий Брюсов. Рассказы" - читать интересную книгу автора

Напротив, она ненавидела толстые стеклянные, словно сытые, чернильницы,
ненавидела полосатые транспаранты, которые всегда кривились, словно
насмехались, и свертки гофреной бумаги для абажуров, пышные и гордые. Эти
вещи она прятала в самый дальний угол магазина.
Анна Николаевна радовалась, когда продавались любимые ею вещи. Только
когда тот или другой сорт таких вещей подходил к концу, она начинала
тревожиться и отваживалась даже просить Каролину Густавовну поскорее сделать
новый запас. Однажды неожиданно распродалась партия маленьких весов для
писем, которые шли плохо и которые Анна Николаевна полюбила за их
обездоленность; последнюю штуку продала вечером сама хозяйка и не захотела
выписывать их вновь. Анна Николаевна два дня после того проплакала. Когда же
продавались вещи нелюбимые, Анна Николаевна сердилась. Когда брали целыми
дюжинами отвратительные тетради с синими разводами на обертке или грубо
отпечатанные открытые письма с портретами актеров, ей казалось, что ее
любимцы оскорблены. Она в таких случаях так упорно отговаривала от покупки,
что многие уходили из магазина, не купив ничего.
Анна Николаевна была убеждена, что все вещи в магазине ее понимают.
Когда она перелистывала дести любимой бумаги, ее листы шуршали так
приветливо. Когда она целовала голубков на концах ручек, они трепетали
своими деревянными крылышками. В тихие зимние дни, когда шел снег за
заиндевевшим окном с некрасивыми кругами от ламп, когда за целые часы никто
не входил в магазин, она вела длинные беседы со всем, что стояло на полках,
что лежало в ящиках и коробках. Она вслушивалась в безмолвную речь и
обменивалась улыбками и взглядами со знакомыми предметами. Таясь, она
раскладывала на конторке свои любимые картинки - ангелов, цветы, египтян,-
рассказывала им сказки и слушала их рассказы. Иногда все вещи пели ей хором
чуть слышную, убаюкивающую песню. Анна Николаевна заслушивалась ею до того,
что входящие покупатели зло усмехались, думая, что разбудили сонливую
приказчицу.
Перед рождеством Анна Николаевна переживала тяжелые дни. Покупатели
являлись особенно часто. Магазин был завален грудой картонажей, ярких,
режущих глаза, безобразными хлопушками и золотыми рыбами в наскоро склеенных
коробках. На стенах развешивались отрывные календари с портретами великих
людей. Было людно и неприютно. Но за лето Анна Николаевна отдыхала вполне.
Торговля почти прекращалась, нередко день проходил без копейки выручки.
Хозяйка уезжала из Москвы на целые месяцы. В магазине было пыльно и душно,
но тихо. Анна Николаевна размещала повсюду свои любимые картинки, выставляла
в витринах на первое месго свои любимые карандаши, ручки и резинки. Из
цветной папиросной бумаги она вырезывала тонкие ленты и обвивала ими стертые
колонки шкапов. Она громким шепотом разговаривала со своими любимцами,
рассказывала им про свое детство, про свою мать и плакала. И они, казалось
ей, утешали ее. Так проходили месяцы и годы.
Анна Николаевна и не думала, что в ее жизни может что-нибудь
измениться. Но однажды осенью, вернувшись в Москву особенно злой и
сварливой, Каролина Густавовна объявила, что будет общий счет товара. В
ближайшее воскресенье на дверь приклеили билетик с надписью, что "сегодня
магазин закрыт". Анна Николаевна с тоской смотрела, как хозяйка жирными
пальцами пересчитывала ее избранные декалькомани, такие тонкие и изящные,
загибая края, как она небрежно швыряла на прилавок заветные ручки с
голубками. В товарной книге, исписанной осторожным и бледным почерком Анны