"Серж Брюссоло. Лабиринт фараона " - читать интересную книгу автора

- Ты прав, господин, - выдохнул он. - Я не подумал об этом...
- Тела наши останутся целы, - добавил Мозе, пристально всматриваясь в
завихрения, изменившие небо. - Сухой песок забальзамирует нас не хуже
бальзамировщиков... Пусть каждый готовится к возрождению... Что до меня, то
я не хочу умереть в рубище бедуина... У нас мало времени... Принеси мои
туалетные принадлежности и наточи бритвы...
Тозе поклонился. А Мозе уже скидывал с себя засаленную ветошь. Как
только слуга подал ему тяжелые бронзовые бритвы, он отрезал свою бороду,
обрезал волосы и тщательно выбрил все тело, совершив тем самым обряд
очищения. Солдаты серьезно смотрели на него. Затем, закопав останки,
последовали его примеру.
И вскоре в кругу из верблюдов образовалось нечто вроде сухой бани.
Молчаливые и нагие, солдаты совершали свой последний туалет, туалет мертвых,
помогая друг другу сбривать бороды или обривать головы. Тяжело было смотреть
на этих солдат с телами, отмеченными шрамами, на то, как они сейчас
орудовали бритвами, подобно заботливым женам или усердным служанкам.
Никто не разговаривал. В небе с гудением разъяренного шмелиного роя
нарастала буря.
Тогда все достали баночки с благовониями и камедью, чтобы натереть
тела, так как приятный запах - единственный язык, нравящийся богам. Опоясали
себя белыми набедренными повязками - военными, треугольными спереди, надели
на головы парадные парики, в которых с триумфом вели к ногам фараона подлых
азиатов, скованных цепью.
Каждый почувствовал приближение освобождения и огромного облегчения.
Некоторые нанесли на тело кусочками древесного угля грубо упрощенные знаки:
глаз "уджа" с изображением бога Гора. Затем каждый встал на колени под
прикрепленными к земле четырьмя колышками палатками. Все ждали бурю.
Ни у кого не оставалось никаких иллюзий. Первый же порыв ветра сорвет
эти слабые покрытия. Тем, кто откроет рот и закричит, песок сразу забьет
горло, и они умрут от удушья. Тем, кто останется с открытыми глазами,
камушки и песчинки продырявят глазные яблоки. Смерть будет тяжелой, но они
давно были готовы к встрече с ней. Очень, очень давно - всегда.
"Мы пережили столько битв, - подумал Мозе, - почти уже мертвы. Я готов.
Я чист. Я никогда не нарушал свой долг. О Высший Бог, посмотри на мои деяния
и вынеси свой приговор. Положи на весы мое сердце и отвори мне дверь. Сорок
два судьи Аменти не могут отказать мне войти в свет".
Он вслушивался в усиливающийся рев бури. Приближался все сокрушающий
ветер, который выщербливал вершины самых прочных пирамид; ветер, валивший
стены городов, возведенных в пустыне; ветер, сметавший с карты мира гордые
каменные крепости. Он гудел, жужжал как десять миллионов мух, трущих
крылышки одно о другое.
Подумал Мозе и о двенадцати почетных мушках, пожалованных ему фараоном.
Ему чудилось, что именно они летели к нему в этот миг. За ними летел рой.
Они говорили: "Слишком ты зажился, Мозе. Пора положить твое сердце на весы и
услышать приговор высшего суда. Готовься".
Верблюды нервничали, некоторые пытались встать и убежать. Пришлось
спутать им ноги.
Мозе закрыл глаза. Ветер был совсем близко, толкая перед собой тысячу
барханов, рассеянных в воздухе. Когда эти мягкие горы упадут на землю, они
поглотят всех, кто имел неосторожность остаться.