"Дуглас Брайан. Глаз Кали ("Конан") " - читать интересную книгу автораотбито лишь одно ухо; второе, с неестественно длинной мочкой, красовалось на
месте. И из непомерно длинных и толстых пальцев на всех шести руках, застывших в странных положениях, лишь два пострадали от времени. Статуя была обвита лианами, и, судя по следам, не оставалось никаких сомнений в том, что ее облюбовали для своих игрищ местные мартышки. И все же здесь было как-то... уютно, что ли. Туронис выразил общую мысль: - Думаю, если мы препоручим Гафу этому добродушному каменному господину, то наша совесть будет совершенно спокойна. В конце концов, Гафа - дома, на родине своей матери. Он мечтал оказаться здесь все то время, что я его знаю, - то есть, практически всю жизнь. Бог выглядит вполне мирным и добродушным. Помолимся ему, как сможем, поднесем ему в дар тот хлеб, что у нас еще остался, и уйдем. Так они и поступили. Гафа плохо понимал происходящее, он продолжал болтать ерунду, а глаза его подернулись странной пленкой. Друзья-бритунцы торжественно простились с ним и ушли. Джунгли поглотили их. И никто из них не видел, как каменный бог медленно повернул голову, и улыбка сошла с толстого каменного лица... Спустя день или два они вышли к Рамбхе. В те годы дворец правителей Рамбхи еще сверкал белизной. Десятки слуг мыли белые стены дворца и отчищали барельеф, а также следили за сохранностью каждого украшения на стенах, дабы здание продолжало блистать своей невероятной красотой. Жители Рамбхи и сто лет назад отличались высокомерием. Пожалуй, оно было даже большим, ибо им в те годы еще было чем гордиться. Чужестранцы не вознаграждение - все оставалось втуне. Вендийцы попросту не обращали на них внимания. Как будто еще одна стая обезьянок спустилась с ветвей и с воплями бежит через улицы города, - любопытно, но стоит ли пускаться в долгие содержательные беседы с обезьянками? - Можно подумать, они нас попросту не видят, - высказался Хейрик, самый старший из четверых. - Странный народ эти вендийцы! - воскликнул Битуриг, рослый юноша, выглядевший старше своих семнадцати. - Честно говоря, наш Гафа, хоть мы все и знали его с детства, всегда внушал мне нечто вроде ужаса. - Скажи честно: смесь недоверия и отвращения, - добавил четвертый из путников, Агобард. - Теперь, когда он у себя дома и препоручен милостям своего же божества, я могу признаться в этом открыто. Вендийцы вызывают у меня странные ощущения. Мне все время кажется, что их не существует. - Как это? - удивился Хейрик. С воображением у него обстояло хуже, чем у приятеля. Агобард пожал плечами, - Я и сам почти не понимаю... Когда я смотрю на вендийца, он представляется мне каким-то ускользающим... Как будто еще немного - и он попросту растворится в этом смуглом, дрожащем воздухе. Станет частью здешней влаги, здешней листвы или пыли... Как будто некая субстанция, из которой состоит вендийская почва, время от времени сгущается и порождает такие вот плотные видения. Прошу простить меня, - окончательно смутился Агобард, - если я изъясняюсь путано. - Да нет, твоя мысль вполне ясна, - задумчиво проговорил Хейрик. - Я и |
|
|